Модное восхождение

Мода должна быть мгновенной, одежда — готовой к ношению сразу же, как только вы выйдете за порог магазина, в тот же день, а не четыре недели спустя. Да, это приведет к исчезновению прекрасной одежды, в которую вложено все воображение художника, но она, похоже, никому и не нужна. В женской моде прочно утвердилась функциональность, со всеми вытекающими. Что поделать, не век же ездить на повозке, запряженной лошадьми, — тем более в нашу эпоху космических полетов.

Итак, проходило несколько недель, и первый из трех ведущих парижских дизайнеров, решивших захлопнуть свои двери перед носом прессы, надменно открывал их. Я был одним из немногих американских газетных репортеров, кто к тому времени еще оставался в Париже. Раньше на каждый показ Ива Сен-Лорана стекались толпы восторженных воздыхателей из прессы, которые расхваливали его работу на все лады. Но потом журналисты неблагоприятно отозвались об одной из его коллекций, и Сен-Лоран обрушил на них свой гнев. В том году на показ пришло всего семьдесят два человека, хотя в предыдущие годы их было около трехсот пятидесяти. Все уместились в одном зале, а винтовая лестница, где обычно сидело под сто душ, стояла пустой и одинокой. Два коричневых атласных дивана, привыкших к тому, что на них взгромождались самые важные журналистские зады, вынуждены были мириться с менее августейшими персонами. Каждый из пришедших сталкивался с атмосферой высокомерия: не нужна нам эта ваша пресса. Теплая, дружелюбная обстановка, царившая здесь в прошлом, сменилась застывшими лицами и формальностями. Но платья были очаровательны, и большинство журналистов, будь они здесь, сидели бы, зачарованные креативными идеями Сен-Лорана. Невеста в финале появилась не в традиционной фате, а в белой соломенной шляпке с двадцатисантиметровыми полями и вуалью в виде рыболовной сетки, усыпанной белыми весенними цветами. Вот только жаль, что модный дом напустил на себя такое высокомерие. В этом не было необходимости: прекрасная одежда говорила сама за себя, а знать о внутренних противоречиях дизайнера нам было вовсе необязательно.

* * *

Вторым кутюрье, запретившим вход журналистам на свои премьерные показы, был Живанши. Его дефиле состоялось сразу после показа Yves Saint Laurent. Салон Givenchy располагался в одном из самых внушительных парижских особняков (по крайней мере, таким он был снаружи). На первом этаже находился элегантный бутик: громадные персидские вазы, столы, накрытые скатертями из кожи цвета какао, свисавшими до самого пола, витрины, где лежали шарфы и драгоценности. Перчатки пастельных оттенков были разложены веером на подушечке цвета какао с ручным золотым тиснением. В центре зала стояла золотая ваза эпохи Людовика XIV с весенними цветами. Счастливым обладателям билетов предстояло подняться по центральной лестнице в просторный салон, который под слоем скучной грязно-белой краски выглядел довольно уныло. Он явно был предназначен только для показов, а не для того, чтобы произвести впечатление на покупателей. Среди зрителей я заметил миссис Вриланд из американского Vogue, которая прилетела в Париж специально на этот показ.

За пару секунд до начала дефиле она бросилась в противоположный конец салона, где на сером диване сидела ее конкурентка из Harper’s Bazaar. Миссис Вриланд расцеловала редактора Harpers Bazaar Мари-Луизу Буске, даму преклонных лет, и шоу началось.

На мой взгляд, все это очень напоминало старую добрую симфонию, которую никто не прочь послушать снова. Но коллекция не вдохновляла. Концепция Живанши, приведенная в идеальное равновесие с его исключительным вкусом, в эпоху модной революции почти устарела. Двухчасовое дефиле, безусловно, уже не казалось таким новаторским, как во времена расцвета Живанши, когда его главной целью было потрясти мир. Но все же он вложил в свои великолепные новые платья достаточно холодного просчитанного эпатажа, чтобы обеспечить себе продажи на два года вперед. Коллекция была на сто процентов заточена под Одри Хепберн, любимую клиентку дизайнера. Сам Живанши наблюдал за показом через гигантский глазок в стене главного салона. В тот день редакторы потратили немного чернил, записывая свои впечатления от новых моделей, но Живанши никогда не интересовало мнение прессы, и тем более он не собирался ей угождать.