Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Мастерская дамских нарядов на Кузнецком Мосту в доме Бекерса, принадлежавшая француженке Виктории Андреевне Лебур[1], воистину долгожительствовала. Ее активность в Первопрестольной прослеживается с декабря 1804 года, когда торговка модами дала объявление на французском языке в газете «Московские ведомости» об открытии магазина, в котором продавались чепчики, шляпки, кружева, прочие предметы одежды и бижутерия по фиксированным ценам⁴⁶.

Реклама из книги «Казань в ее прошлом и настоящем» Составил М. Пинегин. СПб.: Издание книгопродавца А.А. Дубровина, 1890

В эти же дни Московский городовой магистрат рассматривал ее прошение в «московское купеческое звание времянно записать»⁴⁷. Нам не удалось установить, как это купеческое семейство проживало осень 1812 года, когда Наполеон занял Москву. Лавка возобновила работу в октябре 1813 года, о чем писала современница: «…я отправилась на Кузнецкий в бывший магазин M-lle ле-Бур. С улицы он был заперт и видом своим напоминал заколдованный замок. Старый Аркадий, наш верный слуга, походив по двору, доложил мне, что можно войти со двора. Я пошла вслед за ним; мы попали в темный коридор, где столкнулись с какой-то личностью, спросившей нас, что нам нужно. Я объяснила, в чем дело, и мне отвечали, что все вещи уложены, магазин переезжает в другое место, через несколько дней он будет открыт, тогда я могу пожаловать за покупками»⁴⁸.

В отличие от большинства коллег по цеху, объявлявших себя купцами 3-й гильдии на протяжении всей своей деятельности, Виктория Андреевна умножала капитал. В середине 1810-х годов она – купчиха 3-й гильдии⁴⁹, в 1830-х годах – 2-й гильдии⁵⁰, в 1840-х – 1-й гильдии⁵¹. В 1848 году семейству пожаловано потомственное почетное гражданство. К началу 1840-х фирма Лебур представляла собой настоящее промышленное предприятие, в котором числились 43 работника и 37 учеников⁵². Виктория Андреевна умерла 30 апреля 1854 года в возрасте 80 лет, она упокоилась на Иноверческом кладбище на Введенских горах⁵³. В торговых делах ей помогали дочь Луиза и сыновья Гаврила и Карл, которые продолжили семейное дело после смерти матери. По сведениям Московской торговой депутации, в 1860 году «почетная гражданка московская 2-й гильдии купчиха Елизавета Константинова Лебур. на Кузнецком мосту в вотчине Бекерса производит торговлю модными уборами и тут же имеет сих уборов заведение[2], на котором находится 1 мастерица и 20 учениц, тем и другим заведует сама и показана живущею в сем доме», одновременно она содержала в Тверской части в доме Кожина гостиницу «Север»⁵⁴.

Реклама модного магазина Виктории Лебур из городского справочника на 1853 г.

Однако в своем объяснении Елизавета Константиновна сообщила следующее: «В Тверской части в гостинице в доме Кожина при торговле нахожусь сама. <…> В Мясницкой части в модном заведении в доме Беккерс, которое мною ныне уже прекращено, торговлю производит состоящая в одном со мною капитале родного брата моего Карла усыновленная дочь девица Виктория»⁵⁵. Об этой девице Виктории Киньон мы скажем подробнее ниже. Семья Лебур значится среди прихожан церкви Святого Людовика на Малой Лубянке⁵⁶.

Свидетельство, выданное купцу Петру Буасселю о том, что он и все его семейство исповедуют католическую апостольскую римскую религию. 1833 г.

В доме Всеволожского на Кузнецком Мосту около четверти века держал модный магазин Петр Иванович Буасель[3] с супругой Урсулой Ивановной (урожденной Тальбо⁵⁷). Петр Иванович – дамский портной мастер⁵⁸. Самая ранняя обнаруженная нами реклама их ателье относится к 1814 году, а городской справочник 1839 года упоминает о мастерской дамских уборов Урсулы Ивановны⁵⁹. К 1839 году относится переход Петра Ивановича из московского в воронежское купечество⁶⁰, тем не менее торговцы не покинули Москву, семейство Буасель в 1843 году значится среди прихожан церкви Святого Людовика⁶¹.

Урсула Ивановна и Петр Иванович вырастили троих детей: сына Карла, дочерей Марью и Евгению⁶². Карл, «находясь у родителя… занимался… при пособии наемных учителей латинским языком и протчими предметами», в 1831 году в возрасте 17 лет поступил в московское отделение Медико-хирургической академии, «по малоуспешности к наукам» был оставлен на второй год в первом классе и в 1833 году подал прошение об увольнении из числа учеников «по расстроенному своему здоровью»⁶³. Через год он выдержал экзамен на знание французского языка – и Училищный комитет Императорского Московского университета выдал ему свидетельство, дававшее право «с пользою обучать первым началам онаго языка в частных домах»⁶⁴. С 1837 года Карл Петрович состоял в звании домашнего учителя⁶⁵. О педагогических трудах Карла ничего не известно, но сохранился документ, свидетельствующий о серьезных проблемах с его здоровьем и наклонности к горячительным напиткам⁶⁶. В 1843 году он помещен в Московский комитет о просящих милостыню.