Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Магазин Сихлер – Дюбуа производил товары класса люкс, что было бы невозможно без хорошо подготовленных швей и закройщиц. Попасть в эту мастерскую на обучение было большой удачей. В 1853 году отставной штабс-капитан Николай Александрович Поливанов определил к Дюбуа на три года «крепос[тную] девочку Наталью Петрову для об[учения] шить и кроить разного рода женское платье с разными отделками, новейшия модныя уборы во всяком вкусе»⁴⁹⁹. Попечительница московского отделения комитета о бедных полковница княгиня Елена Петровна Друцкая устроила двух можайских мещанок, одна обязана была за четыре года обучиться делать шляпки и чепцы, а вторая за пять лет – «шить и кроить всякого рода бурнусы, салопы, мантильи и платья во всяком вкусе»⁵⁰⁰. Женщины, обучившиеся или работавшие в этой мастерской и перешедшие к другим работодателям, составляли гордость своих новых хозяев. Л. Верньер, открыв заведение дамских мод, платьев и корсетов, обращал внимание публики на то, что одна из его сотрудниц – Анна Ивановна Шапилова, «бывшая в магазине Сихлера»⁵⁰¹. Владельцы магазина Бастид (Bastid, Кузнецкий Мост, дом Хомякова) неоднократно приглашали (или переманивали?) мастериц из магазина Дюбуа: Луиза Дюкоман (Louise Ducommun) основала и возглавила на новом месте большое ателье по производству готового платья⁵⁰². Позднее к Бастид перешла некая Эмилия (Emile), бывшая закройщицей в магазине Дюбуа⁵⁰³.

Во всякую эпоху городские власти «присматривали» за населением. В середине XIX столетия полиция «опекала» иностранцев – выходцев из революционной Европы – купцов, мастеров, лиц, живших здесь «под воспитательными названиями», и прочих гостей. Например, учредили надзор за парикмахером Иосифом Оливье «по предписанию г. генерал-адьютанта графа Орлова… но за что неизвестно». Французские подданные Яков Пуаре и Николай Билье, содержавшие в Москве школу гимнастики и фехтования, находились под наблюдением полиции «по предписанию г. московского военного генерал-губернатора. за то, что любят много говорить против правительства»⁵⁰⁴. Московский 3-й гильдии купец Франц Невиль (в Первопрестольной работал парикмахер Франсуа Невиль) состоял «на учете» «за разговор о политике и современных военных действиях»⁵⁰⁵.

Донесения чиновников Секретного отделения Канцелярии московского военного генерал-губернатора позволяют сегодня наметить контуры судьбы Елизаветы Ланфль, по мужу Гиньон, именуемой Дюбуа. По «Ведомости о лицах, состоящих под надзором полиции за вторую половину 1849 года», наблюдение за ней учредили «по отношению г. генерал-адьютанта графа Бенкендорфа от 15 ноября 1840 года за № 5894, в коем изъяснено, что прибывшая на сих днях из Парижа, вовсе не известная в С. Петербурге французская подданная капиталистка Елизавета Ланфль при получении вида объяснила, что она немедленно отправится в Москву для поступления в модный магазин г-жи Лебу[р], с которою заключила условие на три года; почему и просит об учреждении строгаго секретнаго надзора за этою иностранкою по прибытии ея в Москву, за поведением, образом жизни, занятиями и связями в обществе». В 1849 году г-же Гиньон был 41 год от роду, она проживала в доме Глебова-Стрешнева Тверской части и занималась портным мастерством. В графе «Семейство» указан муж, «жительствующий в Париже». «По надзору оказалось», что «в поведении… ничего предосудительнаго не замечено»⁵⁰⁶. Согласно просмотренным нами ведомостям за 1849, 1850, 1852 и 1854 годы, мадам Гиньон занималась портным мастерством по указанному адресу; в ведомости же за 1856 год находим другую формулировку: «содержит магазин дамских мод»⁵⁰⁷. При мастерице находились ее дочери Мария и Виктория. В 1851-м и следующем годах модистка выезжала во Францию⁵⁰⁸ и до некоторого момента была «известна местной полиции с хорошей стороны».

Билет на свободное проживание в Москве, выданный Елизавете Гиньон в 1854 г.