Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Праздничным и разгульным событием предстает ярмарочная суета и в газетных очерках, и в литературных произведениях, и на живописных полотнах, и в мемуарах. Но нам интересны реальные условия, в которых работали купцы и находились покупатели во время торга. Между тем уже сама дорога на ярмарку таила опасности для путешественников, поэтому в первой половине XIX века устраивали охранные пикеты на подъездных трактах. Путешественник описывал меры предосторожности, предпринятые на пути в Нижний Новгород: «Для безопасности караванов и обозов, тянущихся на ярмонку и обратно, учреждена по дорогам цепь казачьих пикетов чрез каждые три, четыре версты, таким образом, чтоб они могли подавать друг другу сигналы; ночью обязаны они объезжать всякой свою дистанцию верхом. Для обвещения же о какой-нибудь опасности в сие время при каждом из пикетов сделаны длинные столбы, обернутые соломою, которые можно в минуту зажечь и получить помощь от других пикетов. <…> Кроме двух или трех казаков, при каждом пикете находятся по одному или по два крестьянина, наряжаемых земскою полицею из близлежащих селений»⁵⁹⁹. С целью формирования таких пикетов в окрестностях ярмарки и по всем большим трактам губернии ежегодно в Нижний командировалась казачья команда из 300 человек⁶⁰⁰. Аналогичные посты существовали на дороге в Ирбит – «через каждые пять-шесть верст стоят пикеты, то есть. стража, охраняющая ярмарочные обозы от всевозможных хищнических случаев»⁶⁰¹.

Большая дорога в Ирбитскую ярмарку, из года в год. 1867 г. М.С. Башилов

Чем могло закончиться ярмарочное путешествие, красноречиво описано в купеческих мемуарах: «Дедушкины люди, возвращаясь из Ирбитской ярмарки, везли с собою вымененную ими на товар китайскую ямбу, слитки серебра, довольно крупные, имеющие неправильную кубическую форму и снабженные штемпелем китайского правительства. Проезжая дремучими лесами, они были остановлены разбойниками, намеревавшимися было убить их, но один из них сжалился над ними и уговорил товарищей оставить им жизнь. Тогда разбойники, завязав им глаза, заставили их перетаскать все мешки с ямбой в глубь леса, после чего, привязав их к деревьям на опушке леса, скрылись на их же лошадях. Оставленные на произвол судьбы, дедушкины люди каким-то чудом не померли от холода и голода, а были кем-то из проезжих спасены. Прибыв в ближайший по тракту город, они объявили о происшедшем полиции. Дед, когда узнал об этом несчастном случае с его людьми, начал розыск, не жалея денег. <…> Серебро отыскалось, несмотря на бывшие тогда по сибирскому тракту дремучие леса с их валежником, звериными норами и берлогами, представлявшими безопасное убежище для всякаго темнаго люда и прекрасное место для сокрытия похищеннаго от «бдительнаго ока» тогдашней губернской и уездной полиции, не имевшей склонности к преследованию злодеев, если оно не обещало осязательных выгод»⁶⁰².

В январе 1849 года представители того же семейства вместе со служащими торговых фирм Рошфора и Матиаса отправились на трех тройках в Ирбитскую

ярмарку. Свои впечатления они сохранили для потомков. «В меховом пальто, в волчьей шубе поверх пальто, опоясанный длинным красным кушаком крест-накрест на груди, в валенках и, сверх того, в огромных, выше колен, овчинных сапогах, в бараньей шапке с наушниками – я ввалился на перины в повозку, накрыли нас меховым одеялом, застегнули, и мы поехали. Ехали мы ровно 12 суток почти без отдыха. Все время была метель при 20° мороза по Р. – Только в Казани, в гостинице Одесса, мы, как следует, пообедали и отдохнули несколько часов. Гостиницу эту содержал купец Макар Щербаков, прославившийся по разным уголовным делам, совершавшимся в его заведении.

Обратный путь в марте был одинаково продолжителен, но с тою лишь разницею, что вместо буранов, глубоких нырков и морозов, сопровождавших нас в январе, стояла мягкая погода, повеяло уже весной и солнышко начало греть, и на Волге местами показались полыньи. В одну из них, под Василь-Сурском, наша повозка провалилась, и перемокшие мы шли во всем своем тяжелом облачении несколько верст до города, где в гостинице сушили свою одежду и весь свой багаж. В Ирбитской ярмарке с утра до вечера мы торговали в лавке на морозе, перебирая штуки коленкора и других товаров, и завязывали их в пачки голыми руками, которые от ледяного товара страшно зябли. К вечеру мы приходили в свою квартиру, пили чай, закусывали, и, отогревшись, начинали подготовлять к следующему дню счета, расписки, векселя, писали письма в Москву и т. д.