Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы

Вечером того же дня в фешенебельном столичном ресторане «Контана» состоялся банкет в честь победителей турнира. Звучали тосты за государя императора, за успехи русского спорта и дружбу русских и заграничных спортсменов. Не забыли даже швейцара: один из старейших конькобежцев В.И. Срезневский от лица общества поблагодарил приглашенного на банкет бравого солдата Карева за его честную и усердную 25-летнюю службу на вратах Юсупова сада с самого основания катка.

«Нельзя не порадоваться, что столь здоровый и благородный спорт пустил у нас, в России, столь глубокие корни, – отмечали обозреватели, не преминувшие посетовать на молодое поколение – Право же, нынешней чахлой, малокровной и слабонервной молодежи гораздо полезнее предаваться физическим упражнениям, нежели проводить свои досуги за картами, в убийственной атмосфере наших клубов и коптилок…».

Триумф и поражение

Всемирное состязание 1890 г. стало триумфом фигуриста Алексея Павловича Лебедева, которого, несмотря на его вовсе не старый возраст, прозвали «дедушкой фигуристов». Спорт был его увлечением, а служил он юрисконсультом в правлении Владикавказской железной дороги.

«Высокий, сухой и гибкий, с орлиным носом и бородкой клином, Лебедев был истинным и разносторонним спортсменом», – вспоминал потом знаменитый конькобежец Н.А. Панин-Коломенкин. В конце 1890-х гг. Лебедева избрали председателем С.-Петербургского кружка любителей спорта, а в Обществе любителей бега на коньках он возглавлял комиссию по состязаниям.

После победы 1890 г. А.П. Лебедев перестал выступать на соревнованиях. По словам современников, в этом сказался его странный характер: «Прекрасный конькобежец-фигурист, он долгое время не показывал своего искусства, тренировался всегда только по утрам и, если замечал нечаянного зрителя, сейчас же переставал кататься и уходил». Поэтому его знания и опыт долго оставались невостребованными, пока он не стал заниматься педагогической работой, обучая молодых фигуристов на пруду Юсупова сада.

Кстати, А.П. Лебедев являлся первым учителем Н.А. Панина-Коломенкина, который необыкновенно высоко отзывался о нем впоследствии, говоря о его талантливости и самобытности. При этом источники мастерства Лебедева оставались загадкой, поскольку он ни у кого не учился и до своих выступлений на международной арене не видел ни одного выдающегося фигуриста международного класса. «Лебедев по справедливости должен считаться основоположником русской школы фигурного катания, стремящейся к бодрому, динамичному и грациозному исполнению не только произвольного, но и школьного катания», – писал Панин-Коломенкин.

Если для Алексея Павловича Лебедева выступление на соревнованиях 1890 г. стало триумфом, то для другого известного петербургского фигуриста, Александра Никитича Паншина, прозванного «выдающимся скороходом», оно оказалось концом карьеры.

Паншин происходил из сестрорецких мещан и занимался вполне прозаической работой: служил счетоводом в правлении Николаевской железной дороги. А начало его спортивной карьеры проходило в области скоростного бега на коньках, где он достиг удивительных для того времени результатов. Первое выступление Паншина в скоростном состязании состоялось 9 февраля 1886 г.

Чтобы повысить скорость, он решил усовершенствовать свои круглые коньки, так называемые яхтклубские, и заказал себе в мастерской хирургических инструментов удлиненные коньки собственной модели с абсолютно прямым лезвием. Скорость бега на таких коньках действительно сразу же повысилась, и в 1887 г. Паншин пробежал 1 милю за 3 минуты 31 секунду, после чего Общество любителей бега на коньках отправило его выступать за границу. Он оправдал надежды: в январе 1888 г. в Вене на состязаниях на первенство Австрии в 1 милю занял первое место. Спустя месяц, в Москве, Паншин выиграл первенство России в беге на 8 верст, а в зимнем сезоне следующего, 1889 г. показал отличные результаты в соревнованиях Амстердамского клуба конькобежцев на звание лучшего конькобежца мира по скорости.

По воспоминаниям Н.А. Панина-Коломенкина, в те времена конькобежцы носили, как правило, короткие, но довольно широкие темные панталоны и шерстяные чулки, но Паншин начал носить сверх ботинок с коньками сапожные голенища «гармоникой», или «бутылками», которые очень портили его мощную фигуру. В таком костюме он и выступал на соревнованиях, когда впоследствии стал фигуристом.

Случалось, что Паншину приходилось выступать в самых экстремальных условиях: приехав на вторичное выступление на первенство Австрии, он внезапно заболел инфлюэнцей (говоря по-современному, гриппом) и вышел на старт с температурой 39 °С. По словам очевидцев, он отстал от американца, но на последнем круге, когда разрыв составлял уже 15 метров, он выпустил из-за спины руки и, бледный, со стиснутыми зубами, почти мгновенно развил такой «невероятный ход», что, как ветер, промчался мимо ошеломленного противника и был первым, улучшив свой прошлогодний результат на 38 секунд…