Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Одежда и макияж появлялись по вдохновению, как и музыка. Благодаря новой моде на колготки юбки становились все короче и короче, и требовалось надевать двое трусиков, одни под, а другие – поверх колготок, чтобы издалека казалось, что у тебя голые загорелые ноги. <…> Я тратила много времени, пытаясь повторить макияж Твигги. Сперва наносились рассыпчатые тени для век. <…> Затем шли накладные ресницы, вплоть до трех рядов. <…> Незаменимой была черная подводка, именно с нее начиналось настоящее мастерство. В первую очередь следовало продлить линию накладных ресниц в дугу как у Клеопатры. <…> Затем очень осторожно под нижними накладными ресницами рисовалась тонкая черная линия. Результат в чем-то напоминал паука и был очень эффектным. В довершение выщипывали брови… и рисовали тонкую, но высокую арку, как у Джин Харлоу в лучшие годы. Завершался макияж глубокой черной водостойкой тушью, благодаря которой накладные ресницы сливались с настоящими[430].

С последними новинками гардероба столичной «долли» можно было познакомиться в рождественском номере имевшего недолгую историю журнала London Life (Букер считал это название хорошим примером характерного для свингующих британцев эгоцентризма[431]) Марка Боксера за 1965 год. Среди причудливых статей об аниматорах на детских мероприятиях и футуристических путешествиях на Луну, проникнутых мрачным юмором любовных писем от заключенных из Брикстона и анонсов новых фильмов о Джеймсе Бонде есть два материала, посвященных образу «долли». В материале, озаглавленном «Выпученный глаз», подробно рассказывалось о тенденции делать изощренный макияж глаз, были приведены фотографии актрисы Франчески Аннис, дизайнера Сары Уайт и модели Джилл Кеннингтон, брови которых украшены перьями и блестками или разрисованы под тропических рыб, а также говорилось о том, насколько был удивлен Джон Кеннеди, владелец клуба Ad Lib, «увидев, как в дымной полутьме постепенно все ярче и ярче, подобно огням на рождественской елке, светились огромные глаза»[432]. Ощущение гротескного декаданса подкреплялось модной съемкой, призывающей читателей «побаловать себя хотя бы раз в году». На снимке модель в парике платиновой блондинки томно раскинулась на овечьей шкуре, как бы предвосхищая образ Барбареллы, героини научно-фантастического фильма Роже Вадима 1968 года. Она одета в предоставленные лондонскими магазинами изделия из белого трикотажа, вязаные крючком с вплетением блестящей нити, и в меха, в сочетании с декоративной бижутерией[433]. Модные изображения наподобие только что описанного плавно сливались с эротически заряженным пространством Челси и Кенсингтона, обеспечивая более широкое распространение образа «долли-бёрд» в пространстве потребления, что имело серьезные разрушительные последствия. Марианна Фейтфулл выразила то, что Анжела Картер назвала «непередаваемым упадком 1960-х годов»[434], в своем описании городского пейзажа, чувственного, заманчивого, но иллюзорного:

Harrod’s надвигается, как огромный лайнер; на Уолтон-стрит целая дюжина обольстительных бутиков. Витрины пестрят, как россыпь конфет в глазури. Мини-юбки, расшитые платья, изящные высокие сапоги до бедра, латунные серьги…[435]