Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Она напоминает Брайтонский променад, но не вдоль моря, а вдоль парка… Сегодня здесь возводят самые высокие в Лондоне здания, огромные отели, многоквартирные дома, клубы. На Парк-лейн еще сохранились немногие частные особняки, но ей суждено разделить судьбу всего Мейфэра. Современные богачи предпочитают апартаменты и отели, и здесь созидается пригодная для них среда. Все здесь ярко и ново, все выглядит исключительно дорого, во всем ощущается дух послевоенного времени со всеми его изъянами и достоинствами. Это так интересно, потому что это и есть наше настоящее, а в Лондоне старины столько, что он может себе позволить немного современности[258].

Самые престижные ателье находились на тихих улочках, уходящих от Парк-лейн на восток, они скрывались за дверями «старых особняков с изысканными интерьерами, служившими изумительной оправой для прекрасных туалетов»[259]. Тельма Бенджамин рекомендовала своим читательницам отправляться за покупками на Ганновер-, Принсес-, Довер-, Албемарл– и Уигмор-стрит. Другая сведущая в тонкостях шопинга журналистка, Элизабет Монтизамберт, рассказывала о том, как в жемчужно-серых интерьерах дома на Довер-стрит миссис Фелпс из модного дома Phelps-Paquin уже на протяжении двух десятилетий создает туалеты для самых элегантных и утонченных актрис Лондона и может похвастать тем, что ее первой заказчицей была Эллен Терри. Достопочтенная миссис Фортескью из Cintra на Сэквилл-стрит также стремилась соответствовать запросам на театральность и оформила интерьеры «на манер пещеры Аладдина, покрасив пол и стены в черный и осветив золоченый потолок и обитый золотой тканью альков лампами с инкрустацией из драгоценных камней, изливающими свет на… россыпь диванных подушек, лакированную мебель и оригинальные безделушки»[260]. Такая театрализованная обстановка считалась одной из сильных сторон лондонской высокой моды, и комментаторы нередко объясняли эту тенденцию культом домашнего очага, который во всем мире ассоциировался с британской женственностью. Навыки хозяйки имения, непревзойденной в своем умении создавать гостеприимную и в то же время оригинальную атмосферу, похоже, становились востребованными в коммерческой сфере. В характерном для периода между войнами переплетении старого и нового также видели новый источник вдохновения, покрытый сюрреалистической дымкой, как на фотографиях Сесила Битона и Ангуса Макбина. Фрэнсис Маршалл, автор модных иллюстраций, вспоминал о Лондоне этого периода: «в нем был какой-то потрясающий накал великолепия, который сплавлял барочные узоры с викторианским очарованием. В основе лежали придворные церемонии по многим особым случаям… Такое слияние традиции королевских торжеств и новаторства ХХ века было уникальным»[261].

Эклектичный стиль салонов кутюрье перенимали и некоторые специализированные бутики, которые своей художественностью скрашивали поход за покупками для состоятельных дам. Тельма Бенджамин с восторгом описывала знакомые фасады лавок с чаем и кофе, мороженым и шоколадом, духами и кружевами, расположенных на Бонд-стрит и в пассаже Burlington. Но поистине удивительными заведениями на модных улицах и в торговых центрах Лондона были цветочные лавки, центр устремлений миссис Дэллоуэй. К середине 1930-х годов в городе сложился целый культ букетов и бутоньерок, и Фрэнсис Маршалл не слишком кривил душой, когда говорил, что «магазин женских шляпок в 1937 году больше походил на утопающий в дымке цветущий сад». Элисон Сеттл подробнее описывает превращение Мейфэра в ожившую пастораль: