Модный приговор

Когда Камилла училась в школе, то данная программа давно стала нормой. Девушка помнила, как первый раз попала в лагерь уединения. Ей только-только исполнилось семь лет и она первый раз в жизни так надолго уехала от родителей, да и вообще от людей. Вертолет высадил ее и инструктора у маленького домика на берегу Байкала. Ближайший населенный пункт был в пятнадцати километрах, но отходить от своей хижины более чем на три было нельзя. Инструктор показал ей дом, машину по производству необходимого пропитания, надел на руку специальный браслет, передающий на пульт контроля лагеря ее местонахождение и физиологические параметры, затем сел в вертолет и улетел. Камилла осталась одна. Первые дни она все время плакала. Хотела домой, к маме, к подружкам. Но пульта связи в доме не было, так же как и телевизора и даже радио. Не было вообще никакой связи с внешним миром. Через неделю она уже освоилась. Купалась сколько хотела в озере, загорала, читала электрокниги по школьной программе, ухаживала за маленьким огородом, чтобы на ее столе были свежие овощи и зелень. Когда через месяц за ней прилетел вертолет, она была загорелая, окрепшая, веселая и очень довольная своей жизнью. Даже улетать не хотела. Сначала думала, что на следующий год попадет сюда же, но потом попала таежный лес, а потом на маленький островок в Тихом океане, а как-то в Горный Алтай и у нее целый месяц была своя лошадь, чтобы ездить по округе. Так год за годом ее места одиноких каникул менялись, а с ними менялась и сама Камилла. Поездки в лагерь уединения теперь ожидались ей с нетерпением, так же как и другими детьми.

И с тех пор одиночество воспринималось ею как приятный период жизни, так повлияли на нее полные приключений детские месяцы в лагерях уединения. В Интернете даже был специальный сайт, где школьники рассказывали свои увлекательные истории обо всем, что с ними случалось в такие каникулы. Камилла до сих пор иногда залезала на него, когда хотела отвлечься от навалившихся на нее взрослых проблем и вспомнить себя маленькой девочкой.

Обо всем этом девушка думала по дороге в Российский Государственный Институт Пластической Хирургии. Он занимал целый небоскреб. На въезде автомат сообщил, что на ее имя зарезервировано место на парковке для VIP-персон. Камилла припарковала свой Bently на девятом подземном уровне и на сверхзвуковом лифте поднялась на трехсотый этаж небоскреба. Именно здесь находился кабинет ведущего хирурга Института Карима Арунова.

Камилла отметила про себя, что первый раз в жизни она поднялась на верхний этаж небоскреба. До этого самый высокий уровень, на который она попадала был 299, где сидел ее куратор Анатолий Куприн.

Трехсотый этаж небоскреба Института Пластической Хирургии поражал своей роскошью — множество натуральных материалов, голографические картины со специальными сенсорными панелями. Камилла знала, что одна такая стоит просто баснословных денег. Помимо созерцания самой картины можно было положить руку на сенсорную панель и получить целую гамму дополнительных ощущений. Когда ее попросили подождать пару минут в приемной Арунова, девушка не удержалась и подошла к одной наиболее ей понравившейся картине. На картине была изображена степь солнечным днем. Камилла положила руку на сенсорную панель. Тут же пошло воздействие на ее рецепторы — в нос ударили запахи полевых цветов и трав, тело ощутило солнечное тепло и прохладный ветер, вокруг девушки развернулась бескрайняя степь. Камилла смотрела на холмы, убегающие друг за друга до самого горизонта, заросшие ярко-красными маками и желтыми лютиками. Здесь не было никаких ограничений, вокруг было столько пространства, что даже становилось немного не по себе. Невольно вспомнилась ночная поездка с Алексом на электроцикле через поля. Тогда она испытывала очень схожие чувства и ощущения.

Из созерцания картины Камиллу вывело прикосновение к плечу. Девушка быстро убрала руку с сенсорной панели и обернулась. За ее спиной стоял невысокий крепкий мужчина с легкой проседью в густых черных волосах. Его живые молодые глаза почти черного цвета смотрели на Камиллу с любопытством.

— Добрый день, — сказал мужчина, — я Карим Арунов. А вы, должно быть, Камилла?

— Да, — ответила девушка, округляя глаза. Она точно знала, что ведущему хирургу РГИПХ уже за девяносто, но этому человеку можно было дать от силы лет сорок. Арунов увидел ее взгляд и улыбнулся.

— Мне действительно девяносто три года, — сказал он спокойно. — Но вам не кажется, что этот вид рекламы моей деятельности самый убедительный?

— Это точно, — ответила Камилла и заулыбалась. — Хотелось бы и мне в девяносто три выглядеть также.

— Так обычно все и говорят, — подмигнул девушке Арунов. — И соглашаются на все мои рекомендации без лишних вопросов или возражений.

— Здесь я, пожалуй, тоже не буду исключением, — сказала Камилла.

— Как знать? — пожал плечами хирург. — Мало кто из посетителей выбирает эту картину, — и он повернулся к изображению степи, которое так заинтересовало Камиллу.