Моё!

– Не включай свет. Закрой дверь и отойди от нее. Натали так и сделала. Из кресла поднялась неясная фигура, и Натали прижалась спиной к стене, когда эта фигура прошла мимо нее. Мэри поглядела в окно, наблюдая за дорогой. От ее размера – ее огромности – неприкрытый страх пиявкой засосал в животе у Натали. Дочь была выше ее приблизительно на четыре дюйма и намного шире в плечах. Мэри неподвижно стояла во тьме, разглядывая дорогу, а мать съежилась от ее присутствия.

– Почему они за тобой не следили? – спросила Мэри.

– Они.., они поехали в другое место. Я послала их… – страх стискивал ее горло и не давал говорить. – Я отослала их в пляжный дом.

– Они прослушивали телефон.

– Да.

– Я догадалась, что у них есть эта хреновина для определения номера. Вот почему я не позвонила отсюда. Я ж тебе говорила, Старший Брат не дремлет.

Лицо Мэри повернулось к матери. Натали не могла его толком разглядеть, но что-то в нем было жестокое.

– Так почему же ты не сказала им, что я еду сюда?

– Не знаю, – ответила Натали. Это было правдой.

– Мама, – сказала Мэри, подошла к ней и холодно поцеловала ее в щеку.

Нагали не смогла подавить дрожь отвращения. От ее дочери пахло немытым телом. Она почувствовала руку Мэри у себя на плече; в ней что-то было зажато, и Натали поняла, что у Мэри пистолет.

Мэри шагнула назад, и мать и дочь глядели друг на друга во тьме.

– Много воды утекло, – сказала Мэри. – Ты состарилась.

– Разумеется.

– Что ж, и я тоже. – Она опять подошла к окну и выглянула наружу. – Я не думала, что ты приедешь. Я считала, что ты напустишь на меня легавых.

– Так зачем ты позвонила?

– Я скучала по тебе, – сказала Мэри. – И по отцу тоже. Я рада, что ты не навела на меня легавых. Я видела, как заезжает твой автомобиль, и знаю, что свиньи не ездят в «кадиллаках». Но свою машину я поставила в лодочном сарае, и если бы я увидела за тобой хвост, взяла бы своего ребенка и уехала по приозерной дороге.

Приозерная дорога на самом деле была колеей, которая обходила озеро Анна и вливалась в главную дорогу. В это время года дорогу перекрывали ворота, но Мэри уже снесла их с петель, чтобы обеспечить себе быстрый отход.

«Мой ребенок», – сказала Мэри.

– Где ребенок? – спросила Натали.

– В задней спальне. Я его укутала в одеяло, ему там хорошо, лапоньке. Я не хотела разводить огонь. Никогда не знаешь, кто может учуять дым. Лесной кордон по-прежнему в паре миль к северу отсюда, верно?

– Да.

Приозерный дом, построенный как летний, не имел отопления, но в нем было три камина для прохладных ночей. Сейчас дом был холоден, как могила.

– Так почему же ты не привела легавых? Натали почувствовала, что ее дочь наблюдает за ней с настороженностью зверя.

– Потому что я знала, что ты не сдашься, если они тебя схватят. Я знала, что им придется тебя убить.

– Разве это не то, чего ты хочешь? Ты же говорила в газетах: ты не заплачешь, если я умру.

– Так и есть. Я думала о ребенке.

– Ага. – Она кивнула. Ее мать всегда любила детей; это лишь когда они стали постарше, она в скуке повернулась к ним спиной. Мэри сделала ставку на это, и она сыграла. – О'кей, это я врубаюсь.

– Мне бы хотелось знать, почему ты украла его у матери.

– Его мать – это я, – бесстрастно сказала Мэри. – Я тебе сказала. Я назвала его Барабанщиком.

Натали вышла из угла. Мэри следила, как она прошла по комнате и остановилась возле холодного очага, сложенного из больших камней.

– Украсть ребенка – это для тебя что-то новенькое, да? Убийств, взрывов и терроризма тебе было мало? Ты должна была украсть невинное дитя, которому и двух дней не исполнилось?

– Говори, говори, – сказала Мэри. – Ты не изменилась, и все ту же фигню несешь.

– Да слушай ты меня, черт тебя побери! – огрызнулась Натали намного громче, чем намеревалась. – Господи, да ведь тебя наверняка за это изловят! Тебя убьют и проволокут твое тело по улице! Господи Иисусе, и что тебе в голову ударило, что ты пошла на такое?

Мэри не отвечала. Она положила «кольт» на стол достаточно близко, чтобы быстро его схватить, если понадобится. Но берег был чист: свиньи сейчас вынюхивают возле семейного пляжного дома.

– Я всегда хотела ребенка, – сказала ей Мэри. – Своего собственного, я имею в виду. Из моего собственного тела.

– И поэтому ты украла ребенка другой женщины?

– Фигню порешь, – укорила Мэри свою мать. Потом сказала:

– У меня однажды чуть не появился ребенок. До того, как меня ранили. Это было давно, но.., порой мне еще кажется, будто я чувствую, как он шевелится. Может, это призрак? Призрак у меня внутри, и он рвется наружу. Что ж, я выпустила этого призрака. Я дала ему кожу, кости и имя Барабанщик. Он теперь мой ребенок, и никто в этом мире с закомпостированными мозгами его у меня не отнимет.

– Тебя убьют. Тебя выследят, обложат и убьют, и ты это знаешь.

– Пусть попробуют. Я готова.

Натали услышала тоненький плач ребенка из гостевой спальни, и ее охватила такая душевная боль, что она чуть не потеряла сознание.

– Он хороший ребенок. Не очень много плачет, – сказала Мэри.

– Ты не собираешься его взять?

– Нет. Через несколько минут он опять уснет.