Мое безумие

– Перестань на меня так смотреть, – стонет он.

Наконец, он, теребя свои волосы, отступает. Но ножа не выпустил. Тот все так же крепко зажат в его руке. Я чувствую себя ходячей развалиной, вокруг меня повсюду острые края моей жизни, но весь этот крик… все эти воспоминания, которые все это время стремились соединиться вместе, встали на свои места.

– Ты должна винить только себя, – говорит Элис. Она стоит рядом с Натаном. На ее лице написана ненависть. – Ты вынудила его это сделать.

– Это почему? – спрашиваю я. Я не верю собственным ушам.

– Ты платила ему черной неблагодарностью. Ты никогда не ценила Натана так, как он того заслуживал! – Она смотрит на него с нежностью. – Ты никогда не была достаточно хороша для Уэса и определенно недостаточно хороша для Натана. Так что я ему помогала.

– В чем именно? – Мой разум вот-вот рассыплется на мелкие кусочки.

– Я впускала его в Фэйрфакс, чтобы он мог увидеть тебя, и незаметно выпускала обратно, – медленно объясняет она, как будто разговаривает с ребенком. – Чтобы ты поверила, что это Уэс. Тебя следовало наказать за то, что ты изменяла Уэсу, и за то, что Натан был вынужден прятаться от всего мира!

Я не сомневаюсь: Элис искренне верит каждому слову, которое исходит из ее уст. Но для меня это просто беспорядочная масса, она крутится в моей голове, еще больше сбивая меня с толку.

– Ты неблагодарная сучка! – кричит она.

Натан поворачивается и прищуривается, глядя на нее.

– Не ори. Разве ты не видишь, что пугаешь ее?

Элис тотчас замолкает, как будто Натан ее хозяин.

Натан с ножом в руке подходит ко мне. Я еще сильнее прижимаюсь к Синклеру. Но Натан, похоже, ничего не замечает; у него остекленевший взгляд, и меня охватывает ужас.

– Скажи, что любишь меня, Виктория.

Мои губы по-прежнему крепко сжаты.

– Скажи это! – кричит Натан. – Скажи, что любишь меня!

Чем дольше я молчу, тем больше он свирепеет. Сирены между тем завывают громче прежнего. Через несколько минут сюда нагрянет полиция. Его взгляд скользит к двери. Его руки начинают дрожать. Лоб покрывается испариной. Похоже, до него начинает доходить. Похоже, он понимает, что бежать ему некуда. Все кончено.

И тогда вперед выходит Элис.

– Просто брось нож, – шепчет она с мольбой в глазах. – Она того не стоит. Мы можем уехать прямо сейчас и начать все сначала в другом месте. Но этот спектакль нужно прекратить. Она никогда тебя не поймет.

Он резко поворачивается и смотрит на Элис. И опускает обе руки по бокам.

– Это невозможно. Неужели ты не понимаешь?

Сирены звучат совсем рядом. Помощь всего в нескольких секундах, но для меня время как будто остановилось. Во мне нарастают паника и страх. Меня мутит. Но Элис права. Этот спектакль нужно заканчивать.

Прежде чем я успеваю передумать, я, опередив Синклера на несколько секунд, бросаюсь вперед и вырываю из рук Натана нож. Он оборачивается и растерянно смотрит на меня. В его глаза застыл страх. Я вскидываю нож.

Сейчас или никогда.

Крепко сжимая нож обеими руками, я с силой втыкаю лезвие ему в грудь.

Он издает сдавленный стон и падает на землю.

Я прыгаю на него сверху, выдергиваю нож и вновь погружаю его в грудь Натана, на сей раз еще глубже. Кровь заливает лезвие и рукоятку, мои пальцы скользят. Но меня не остановить. Я продолжаю наносить удары.

Гнев – ураган эмоций. Он может ворваться в вашу жизнь и перевернуть все с ног на голову. Он крадет ваш разум, и вскоре вам ничего другого не остается, кроме как изгнать эмоции из вашей души, прежде чем они сожрут вас заживо.

На данный момент это все, что мне нужно. Чтобы все это закончилось. Чтобы мою душу больше ничто не терзало.

Перед моими глазами все плывет, но я продолжаю колоть его. Я не в силах остановиться, да и, наверно, не хочу.

– Виктория! – кричит чей-то голос, где-то далеко-далеко. – Виктория, остановись!

Я замахиваюсь ножом еще раз, но мою руку кто-то перехватывает. Я поворачиваюсь и смотрю Синклеру в глаза. Картинка вокруг меня постепенно приобретает четкие очертания. Элис кричит, наполовину лежа поверх Натана. Его глаза открыты и безжизненно смотрят в потолок.

Я смотрю на свои руки и вижу, что они залиты кровью. Из моего горла вырывается рыдание.

– Брось нож. Он мертв. – Мое надрывное дыхание отсчитывает секунды. Я не хочу выпускать из рук нож. Мне страшно это сделать. Но я медленно выпрямляю руки и расслабляю трясущиеся пальцы. Нож выскальзывает из них и падает на ждущие ладони Синклера.

– Этого не может быть, – говорю я себе. – Этого не может быть.

Но в глубине души я знаю: может. Еще как может.

Элис кладет голову Натана себе на колени. Из его раны льется кровь. Но Элис как будто все равно. Она вся в крови, но все равно прижимается лбом ко лбу сына.

– Фэйрфакс – это не место для ребенка… Фэйрфакс – не место для ребенка…

Элис заходится в крике. Я не могу больше находиться в этой комнате. Я, шатаясь, выхожу на улицу. Синклер – следом за мной. Я жадно втягиваю в себя свежий воздух.