Моё чужое имя

Мне хотелось бежать из этого города в ту же минуту, тем более что от моего бывшего клиента Рыкова я теперь независим – после того, какую свинью он мне подложил, от дела я откажусь сразу по возвращении. Но уехать вчера не получилось: оперативники определили Севухина в изолятор хоть и благодаря мне, но все—таки по закону, так что ушло время, чтобы его оттуда вытащить.

Едва я проснулся, снова начала меня грызть навязчивая идея – увидеть Таню. Понятия не имею зачем, но к ее улице меня влекло как магнитом. Я тянул время сколько мог – не спеша завтракал, потом поехал к журналисту, который все еще ждал, когда будет реакция на фотографию Севухина в газете; зашел в библиотеку и душевно распрощался с Линой – Тани там, как я и догадывался, не оказалось. Часам к двенадцати поехал в СК, привез бутылку дорогущего коньяка для Ваганова – мою благодарность в денежном эквиваленте он бы наверняка не принял, а вот бутылкой – вполне.

Только вот Юрия Николаевича я на рабочем месте не застал:

— Так он с этой… со свидетельницей опять возится, — пояснила Наташа из приемной.

Мне даже не требовалось пояснения, с какой свидетельницей конкретно.

На ближайшем от СК перекрестке меня самым хамским образом «подрезал» невзрачный микроавтобус – такой, в каких во всех городах России выезжают ОМОН или СОБР на задания. А когда микроавтобус, нарушая все возможные правила, свернул в сторону Таниной улицы я, похолодев, все понял. В голос матерясь и посылая проклятья в адрес Ваганова, я, следом за автобусом, нарушил те же самые правила и через три минуты уже въезжал в Танин двор.

Мне приходилось видеть столько полиции сразу: наряд СОБРа организованно покидал только что подъехавший микроавтобус, а парень в штатском – видимо оперативник – что—то торопливо говорил их начальнику. Территорию вокруг подъезда вот—вот должны были оцепить – находиться гражданским поблизости было просто опасно – но дверь подъезда сейчас никто не охранял, и у меня была всего пара секунд, чтобы решиться туда зайти. Умом я понимал, что нельзя этого делать – даже не потому, что меня могла задеть шальная пуля. Там, в парадной, сейчас проходило задержание, и кто знает, как отразится на этом мое появлении. Запросто у засевшего где—то преступника могут сдать нервы, и он вдруг начнет палить уже по всему, что движется…

Умом я это понимал, но ноги сами несли меня в парадную. За спиной я услышал грозный окрик, а когда дернул на себя дверь, где—то вдалеке услышал щелчок передернутого затвора.

***

План номер два не отличался оригинальностью – был прост, но эффективен – и заключался в том, чтобы задержать Агеев в тот момент, когда она с уже собранный пистолетом явится по адресу, указанному заказчиком, а Катя откроет ему дверь. Задерживать будут опера, притаившиеся в квартире – хватит и пары человек, а с улицы подстрахует отряд СОБРа.

Еще пара оперативников засели в квартире напротив: они наблюдали с раннего утра – никто посторонний квартирой не интересовался. Первыми в адрес приехали Максим и Ваня Соколок, через полчаса следом вошла и Катя.

— Ты не волнуйся, Кать, — успокаивал, как мог, Федин, — не факт, что он сразу тебя убивать придет. Он, может, вообще будет без оружия – чисто посмотреть, кто в квартире обитает. Правда, нам в любом случае нужно его брать.

— Не факт, что убивать придет? Ты, Федин, умеешь успокаивать… — нервно улыбнулась Катя.

Она еще недавно была согласна на все, а теперь боялась до нервной дрожи.

Ваганов и его подручные засели в квартире напротив, чем очень раздражали хозяев, а на улице, стараясь быть неприметными, дежурили еще двое оперативников – Агеева в лицо они знали и о его появлении они должны были дать знать остальным.

Часы тянулись неимоверно долго. Около двенадцати в подъезд вошел бомжеватого вида мужичок, поднялся на этаж, покрутился у двери и даже позвонил. Катя на ватных ногах подошла к двери – она знала, что это не киллер, но все равно было страшно. Мужичок же, услышав ее слабое «Кто там?», словно задиристый школьник резво спустился по лестнице и покинул двор.

— Его Агеев послал, проверяет дома ли ты, — пояснил Максим и, подумав, добавил: — Значит, скорее всего, с пушкой придет…

На Астафьеву жалко было смотреть – если бы она сейчас захотела все прекратить, даже он не стал бы перечить. Уж на что Федину хотелось задержать этого киллера. Но Катя ничего не сказала. Еще через двадцать минут в квартиру влетел Ваня Соколок и буднично сообщил:

— Ну все, он уже возле подъезда крутится, сейчас начнется… Кать, ты прическу, что ли, сменила? Вроде изменилась как-то.

— А? Что? – даже не поняла его Катя. Потом все-таки взглянула на себя в зеркало и ужаснулась – чучело чучелом. От мысли, что она таким чучелом все утро бегала перед мужчинами, она даже расстроилась и принялась причесываться. А потом разозлилась:

— Вы раньше сказать не могли? Неужели не понимаете, что у меня голова сейчас другим занята…

— Да ладно, ты и так красивая, — заверил Соколок.