Моё чужое имя

— Кать… ты не волнуйся, с твоими документами все в порядке. Еще месяц—два и ты без проблем сможешь вернуться к своим обычным делам. Ну… представь, что у тебя отпуск, что ли…

Катя его опять не расслышала:

— А я ведь ее не любила. Ты помнишь, сколько она нам нервов попортила с теми документами? И вот, как все закончилось.

Насчет нервов Катька была права: сразу после убийства Андрея Астафьева Сергей разговаривал с Татьяной, но та ему клялась и божилась, что помочь не может, хотя уже тогда было заметно, что она что—то утаивает. То ли ее запугали, то ли она просто выжидала и набивала себе цену – теперь уже не спросишь. Сергей выдохнул:

— Мы не виноваты, что так вышло. На замке в твоей квартире трасолог[14] нашел следы подбора ключей, так что она сама туда вошла.

— Или ее привели… – Катя порывисто отошла от могилки и села на деревянную скамью чуть в стороне. – Ее кто—нибудь искал?

— Искал, — неохотно ответил Сергей, — но, думаю, все уладим.

Катя глубоко вздохнула, как будто пытаясь отделаться от всех лишних мыслей, и, видимо, очень старалась, чтобы голос ее прозвучал весело:

— И как тебе удалось все это провернуть, может, расскажешь?

Сергей, видя, что мировой скорби в ее глазах действительно нет, тоже чуть улыбнулся:

— Технически это было несложно. Когда я отвез тебя в Старогорск – вернулся обратно, поехал в отдел, а Мухин меня, как обухом по голове. Говорит, только что пришла ориентировка – Екатерина Астафьева, ты то есть, погибла. Я сам, во-первых, растерялся, ну и выпалил ему, что только что увез тебя из города.

Потом уже следователь Исаков детали рассказал – про взрыв, про то, что в запертой квартире нашли женский труп. Исаков звонил твоему шефу, тот естественно подтвердил, что ты уехала с работы домой, потому что плохо себя чувствовала. В общем, ни у кого сомнений не было, что в твоей квартире мог быть кто-то, кроме тебя.

— А… это точно была Шорохова?

— Мы с Мухиным в морг ездили… в общем, да это она была. Сомнений нет. Мухину я доложился, как все было, рассказал и про документы, и про тебя. Он—то меня и надоумил не поднимать пока шум. Там, в квартире, перед взрывом ее труп ведь намеренно под тебя пытались загримировать – и одежда твоя, и украшения. Вот Мухин и предложил «включить дурака» и притвориться, будто мы уверенны, что погибла именно ты. И посмотреть, что будет.

— И что было?

— О-о-о… — оживился Сергей, — видела бы ты, что было: Левченко аж поседел от напряга. К Исакову в отдел явился и чуть не клятву с него потребовал, что погибла именно ты, и погибла случайно. Очень он был удивлен, что мы на его шутку купились. Исаков молодец, не раскололся. Ну а мы, пока они соображали, что к чему, спокойно дорабатывали по «Алюминию».

— Так следователь тоже в теме?

— И следователь, и судмедэксперт, который Шорохову вскрывал. Ты не волнуйся, в деле отражено, что погибла при взрыве именно Шорохова, но в рамках спецоперации ее захоронят под другим именем. Имя на памятнике поменять потом не проблема… И медика пришлось подключить: отпечатки пальцев, группа крови. Вот он и составил, опять же в рамках дела, липовый акт вскрытия, где описал, что все совпадает.

— А причина смерти?

— Здесь сложнее. Доктор до сих пор сомневается: газа в дыхательных путях не было, копоти тоже. То есть, получается, умерла она до взрыва и утечки газа.

Катя помрачнела, хотя старалась этого не показывать:

— Ну, доктор, я так понимаю, графу «Причина смерти» тоже подкорректировал? А опознание? До сих пор не представляю, как ты Женьку уговорил на такое пойти?

— А я и не уговорил, — признался Сергей. – Я просто сказал ей, что ты погибла – и все.

Катя повернулась к нему и несколько раз молча хлопнула ресницами, словно по глазам пытаясь определить, неужели он шутит?

— То есть как? Женька и сейчас считает меня погибшей?

Салтыков знал, что Катя отреагирует болезненно, может, даже возненавидит его после такого признания. Но был уверен, что она поймет: другого выхода не было:

— Кать, актриса она плохая! Во—первых, ты права – она просто не позволила бы мне такое провернуть, а во—вторых, ты же ее знаешь… сначала она бы потребовала, чтобы я отвез ее к тебе – убедиться, что ты жива. А потом пожалела бы твоего Диму – он ведь потерял любимую невесту – и все бы ему выболтала.

— Ты бы мог ей все рассказать и про Левченко!

— Она бы не поверила! Ты же знаешь свою сестру – она верит всем вокруг, кроме меня.

Катя его уже не слушала, а, резко сорвавшись со скамьи, направилась к выходу с кладбища, сквозь зубы зло бросая ему на ходу:

— Я еду к ней – мне нужно поговорить с сестрой! Где она, у тебя? На работе?

— Кать... – процессия в двадцати метрах начала расходиться. Некоторые не без любопытства посматривали на них с Катькой.

— Даже не подходи ко мне! – выкрикнула на бегу Катя, еще больше привлекая к себе внимание процессии. – Она живой человек! Как ты мог так с ней поступить? А мама… ее ты тоже этим обрадовал, да? Для большей достоверности!

— Кать…

Сергей быстро догнал ее и, взяв за локоть, повернул к себе.

— Где Женька, отвечай! Мне нужно с ней поговорить…