Моё чужое имя

— А второго описала?

— Говорит, что лицо не запомнила — боится, похоже. К ней Ваганов поехал, допрашивать на предмет соучастия в убийстве Нуйкова и Каравчука.

— Да ерунда это, Максим! — горячо заговорила Таня. — Если бы она была соучастницей, то ее бы убирали наверняка!

Федин пожал плечами и веско заявил:

— Ваганову видней.

Соколок, молчавший до этого, посмотрел на часы и вздохнул:

— Ваганов — то, он уже вернулся, наверное… Сейчас явится сюда, опять нас к черту на кулички погонит.

Таня тоже посмотрела на часы и торопливо поднялась:

— Ладно, ребята, не буду вам мешать — мне и на работу уже пора.

Таня убежала. Иван поднялся со стула, разминая спину, походил по кабинету. Разгуляться здесь места было маловато: по обе стороны от окна два стола стояли в такой близости, что между ними едва помещался стул; в Максимовом углу — сейф, видавший виды. Наверное, еще НКВДэшники хранили в нем секретные документы; у двери вешалка-треног с чьей-то обшарпанной курткой — вот и вся обстановка, которая здесь умещалась. Поэтому гулял Ваня недолго, потом оперся локтями о подоконник — посмотрел вниз на удаляющуюся в сторону Университета Таню.

— Симпатичная дэвушка… — вздохнул он. — Федин, ты при ней треплешься не слишком много?

— Да брось ты, Ванька, она же сама в Спасском была, и Даминову она-то нам и сдала…

Он не успел договорить, потому что в кабинет вошел замначальника следствия Ваганов, хмурый и чем-то обеспокоенный:

— Федин, ты Шорохову на сегодня вызывал?

— Так она только что от меня вышла, Ваганыч. Ты с ней в дежурке разве не столкнулся?

Глаза у Ваганова округлились, стали почти бешеными, и вместо ответа он метнулся в коридор, очевидно, пытаясь там застать Таню. Иван с Фединым переглянулись, а через мгновение Ваганов возник снова:

— Сколько минут назад ушла? Куда? В какую сторону? — переводя сумасшедший взгляд с одного опера на другого, спрашивал он. — На проходную звоните сейчас же, чтобы задержали!

— Да зачем она тебе понадобилась? Вон… — Максим указал на окно, — она в свою библиотеку пошла. Сейчас доставим в лучшем виде.

Теперь Ваганов бросился к окну, из которого Татьяна уже была не видна, потом развернулся и жутким шепотом спросил:

— Вы ориентировки сегодняшние читали?

Федин с Соколком снова переглянулись: с выезда они вернулись за пять минут до прихода Тани, так что в дежурную часть заглянуть не успели.

Не дождавшись ответа, Ваганов бухнул рукой по столу, припечатав одну из ориентировок:

— В розыске ваша Шорохова! По делу об убийстве! Вся Москва на уши поднята — ее ищут. А вы — два лопуха! Впрочем, я не лучше… — И сразу стих. Остальные распоряжения отдавал уже без эмоций — быстро и четко: — В фойе ориентировка с ее фотографией уже висит, она ее точно видела, когда уходила… А, может, не заметила? Говорите, она спокойно по улице шла? Так, Федин, звони к ней в библиотеку. Как хочешь ее убалтывай, но чтобы она до твоего приезда не рыпалась. Надеюсь, она еще не в курсе. Соколок, пулей в больницу, — взгляд его снова стал диким, — если с Даминовой хоть что-то случится… я с вас обоих шкуру спущу! Все! А я буду звонить Никитину.

Иван умчался, Юрий Николаевич несколько раз подряд набирал один и тот же номер, но, видимо, дозвониться не мог, поэтому каждый раз сквозь зубы матерился. Максим, как на автомате, набирал номер сотового Тани, но звонок она все время сбрасывала. Федин даже не думал, почему она это делала, и все еще был уверен, что это какое-то недоразумение. Мало ли на свете Татьян Шороховых?

В очередной раз набирая номер, он развернул к себе листок с ориентировкой и пробежал глазами текст: данные совпадали полностью, приметы принадлежали Тане и разыскивалась она действительно по делу об убийстве.

— Вот черт! — снова громыхнул Ваганов. — Не могу дозвониться до Никитина… Дурак! Говорил же ему — не связывайся с ней. Где его теперь искать!? В канаве? Клофелином опоенного? Ты дозвонился?

— Нет… трубку не берет, — очнулся от его окрика Максим. Оставил сотовый и принялся набирать номер библиотеки.

Трубку сняла не Таня, а посторонняя женщина:

— Татьяны нет, — недовольно отозвалась дама, — должна уже прийти, но, видимо, задерживается.

— Ее нет в библиотеке, — растеряно ответил Ваганову Максим. — Я же своими глазами видел, как она шла в Университет. Фигня какая-то получается…

— Фигня… — снова заматерился Ваганов. — Я в библиотеку — шкурой чую, что она там, а местные ее покрывают. А ты отправляйся к ней домой. Хотя сомневаюсь, что она там появится.

Машины, как всегда в это время суток, были в разъезде, но Максим тормознул «частника» и до квартиры, которую снимала Шорохова, добрался за три минуты. Летел он на всех парусах — растерянности уже не было, была только здоровая злость, которая каждый поступок, каждое действие делала четким и доведенным до автоматизма.