Мое чужое счастье

– Идем, не нужно, чтобы он перегревался. Пора ехать. Сеня уже ждет нас.

– Идем.

Нас провожают всем отделением. На лицах разные эмоции, но в основном улыбаются и тепло желают малышу скорее расти здоровым и радовать папу и маму. И только несколько дам в углу что-то обсуждают, поглядывая на меня. Но я решаю не думать об этом.

– Фото на память, – нас не минует участь счастливых родителей. Уголок с уютно оформленной фотозоной и фотограф, знающий свое дело.

– Так, папаша улыбается, а почему мама такая напуганная? Обычно, наоборот, – шутит.

– Минутку, – Вит хлопает себя по лбу. – Сень, ты чего стоишь? Привез?

– Да, – кивает. И бегом выскакивает из клиники. Не проходит и минуты, как он появляется около меня и протягивает букет.

– Это вам.

– Ой… спасибо, – краснею.

– От Виталия Тимофеевича, – поспешно добавляет.

Поворачиваюсь к Одинцову, чтобы поблагодарить, но фотограф недоволен.

– За цветы требуется поцелуй. Что вы стоите как неродные? Давайте, поблагодарите мужа за букет, а он вас еще не раз отблагодарит за сына. А я удачные моменты сниму на камеру.

– Василий, обойдемся без поцелуев. Давай быстрее, у нас ребенку жарко.

– Сложно, что ли, поцеловать? – не понимает.

– Нет… – хлопаю ресницами, прижимая к себе огромный букет из метровых роз. А после осторожно приближаюсь и быстро целую Виталия в щеку. Удивляется он или нет, понять трудно, но его свободная рука тут же ложится мне на талию, и он мягко, но настойчиво притягивает меня к себе шепча:

– Не волнуйся. Это тоже ради фото.

– Вот, супер! Отлично, – хвалит Василий и, сделав еще пару снимков, отпускает нас.

– Сеня… А это что?! – Виталий выходит первым и так и замирает в дверях. Протискиваюсь следом и с удивлением обнаруживаю стильный черный автомобиль Одинцова, разукрашенный аппликациями, лентами и шарами. А на стекле красуется аист с надписью: «любимая, спасибо за сына».

Едва не роняю букет. К такому «приему» я была явно не готова. И если бы не шокированный Виталий, я бы вообще задумалась, стоит ли к нему ехать, раз он позволил себе такое странное… выражение.

– Семен! Чьих рук дело? – я впервые вижу, чтобы Одинцов так волновался. Он покраснел как помидор, даже жалко его.

– Моих, – шофер опускает глаза как школьник, принесший двойку. Между ними повисает неловкая пауза, а я спиной чую, как нас провожают заинтересованные взгляды, подсматривая из окон… После такого я точно стану объектом обсуждения всех: от санитарки до охранников. И пусть подчиненные уважают доктора Одинцова, на его безупречной репутации теперь два пятна. Ирма и я. А эта веселая надпись на стекле только подкинула дровишек в пламя сплетен за спиной.

– Кто тебя просил? Что за цирк? – хмурится Виталий.

– Не ругай его, – непроизвольно встаю на защиту Сени. Наверное, хотел как лучше… не знает, что между нами ничего нет. Кроме сына. Как это странно звучит… – Очень красивое… красивые… ну… декорации. Ты молодец. Излишне постарался, конечно, но спасибо…

– Не думаю, что он стал бы проявлять инициативу. Да, Семен? Арина, садись в машину, холодно. А ты, товарищ инициатор, снимай с бампера шары и готовься оправдаться.

Кладу розы на сидение, а сама беру колыбель-переноску с ребенком. Вит помогает ее закрепить и устраивается рядом.

– В общем, только не говорите ей, что я признался, – еще сильнее краснеет Семен.

– Мать моя приложила руку? – сводит брови Виталий, но я вижу, что он только строит суровое лицо. Сейчас уже не настолько зол, его глаза смеются. И мне доставляет удовольствие смотреть на него такого. Видеть в уважаемом враче настоящего, доброго мужчину с чувством юмора.

– Да, Надежда Анатольевна хотела сделать сюрприз… Сама не смогла, из больницы не выпустили.

– И правильно, что не выпустили. Она бы и живого аиста с гнездом на капот посадила, знаю ее… – уже не скрывая шутит Одинцов. – Ты не обиделась, Арин?

– Нет. Это… мило, – подбираю слова, хотя меня смущает надпись на стекле.

– Она, правда, просила наклейку «спасибо за сына» или «везу сыночка»… но было только «спасибо за дочку» и вот эта… про любовь.

Виталий немного меняется в лице. Решаю сгладить неловкость:

– Что ж, ты правильно сделал, что остановил выбор на этом дизайне. «Спасибо за дочь» было бы совсем не в тему, у нас же мальчик, – вижу, что одеяльце на малыше немного сместилось и хочу поправить.

– Это точно. У нас самый настоящий пацан, – соглашается Виталий, потянувшись к покрывальцу одновременно со мной так, что наши пальцы случайно сталкиваются, вызывая во мне странные эмоции. Смотрим друг на друга и молчим.

– Надежда Анатольевна сказала, что назвали Виталий Витальевич? – оборачивается Сеня, разрывая наш странный контакт.

– Что? – спрашивает Одинцов.

– Ваша мать поделилась новостью, что вы определились с именем. Виталий будет, да?