Мое чужое сердце

Было такое странное состояние: будто и радоваться надо, что на целых два дня остается одна, что сможет спокойно вздохнуть, всплакнуть, не прячась от любопытных глаз, и в то же время понимала, что тяжело ей будет. Уже и так несколько раз порывалась позвонить Владу, чтобы просто убедиться, что у него всё хорошо. Скучала безумно. Максим и так был немногословен, а в последнее время вообще молчал как партизан. Узнать что-нибудь стоящее было практически нереально.

Услышав, как щелкнул дверной замок, неспешно подошла к окну и выглянула на улицу. Неподалеку от подъезда стояла машина Макса, а он сам сидел на соседней лавочке и разговаривал по телефону. Заметив её у окна, помахал рукой. Стася помахала в ответ, протяжно выдохнув. Машинально рука потянулась к высокой горловине свитера, проверяя, не оголился ли случайно порез. Благо, разгар зимы, ни у кого не возникло вопросов по поводу её неожиданного увлечения водолазками и высокими воротниками.

К подъезду подъехало такси и, прихватив маму с сестрой, укатило прочь. За ними тут же увязалась серебристая девятка. Стася знала, что это люди Шамрова. Подобная опека наполнила сердце безграничной благодарностью. Может, и правда, позвонить первой? А ещё лучше поехать к нему. Увидится. Поговорить. Убедиться своими глазами, что всё хорошо. Ведь думала о нем постоянно. Ежеминутно. А ночью, уткнувшись в подушку, оплакивала тоску вселенского масштаба и понимала с болью, что мечта её — сплошная утопия. Вот только, как в той песне, тянуло её к Шамрову силой сладкого опия.

Неожиданно прозвучавший звонок телефона заставил подскочить на месте. Зловеще он как-то прозвучал. Не по-доброму. Возможно потому, что громогласно разорвал абсолютную тишину. Как же Стася ждала этого звонка. Но сейчас застыла в нерешительности, боясь ответить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дрожащей рукой поднесла сотовый к уху. Горло сжалось от плохого предчувствия.

Сначала было слышно только дыхание, а потом, она услышала такой родной голос:

— Настя, — начал Влад негромко, разрывая установившееся молчание, — В Мишу стреляли… Он у Варланова, за городом. Ира тоже там. Поддержишь её?

Вот теперь действительно наступила тишина. Стася плюхнулась на диван, ухватившись рукой за спинку, и быстро закивала головой, не в силах вымолвить хоть слово. Только Влад не смог увидеть её согласия. Пришлось прокашляться, вернув способность говорить.

— Конечно, поддержу. Я сейчас же еду. Влад… — запнулась, почувствовав, как перехватило дыхание. — Ты как?

— Как я могу быть?.. Хреново! Ладно, сейчас это не важно. Я предупредил Макса. Он ждет.

— А ты?! Ты уже там? — как же ей хотелось увидеть его. Стася вполне осязаемо могла представить, что сейчас испытывал Влад. Она должна быть рядом.

— Я приеду позже.

Было не трудно догадаться, чем он сейчас занимался: шёл по горячим следам, стремясь перехватить стрелков.

Стася вскочила с дивана, накинула куртку и прихватив телефон с ключами, понеслась на улицу, где её уже поджидал Максим. На вопрос, как всё случилось, сухо бросил через плечо, что и сам не особо в курсе. Знает только, что стреляли час назад, возле дома Скотника, когда он садился в машину.

Бедная Ира. По дороге к коттеджу Романа Викторовича Стася пыталась собраться с мыслями. И корила себя за то, что большая часть её самой испытует тихую радость оттого, что Влад цел и невредим. Не дай Бог оказаться на месте Харчук.

К самодельной операционной добрались за рекордное время. Макс летел на максимальной скорости и тоже пребывал в подавленном состоянии.

Ира была на улице, возле расчищенной от снега лавочке, с поникшими плечами и заплаканным лицом.

— Ируська-а-а, — бросилась к ней и сходу заключила в объятия. Подруга уткнулась в её плечо и зашлась надрывным плачем. — Держись… — не заметила, как и у самой полились слёзы. — Мишка сильный. Он обязательно выкарабкается.

— У него стреляли, Настён, прямо у меня на глазах, — принялась рассказывать взахлеб Харчук. — Он вышел из дому первым. А я… задержалась. А потом… услышала выстрелы и бросилась к окну… А-а-аааа, — давилась слезами, обнимая девушку. — Я так боюсь… Хмурин сказал, что состояние стабильно-тяжелое.

Стася поспешила успокоить подругу:

— Константин Юрьевич отличный хирург. Он спасет Мишку. Вот увидишь. — У самой же, не смотря на ободряющий тон, вспотели ладошки, представив на долю секунды на месте Скотника Влада. Волосы на голове зашевелились от подобного ужаса. Зря она поддалась подобной фантазии. Теперь и сама нуждалась в утешении. Где же Шамров?

Харчук говорила и говорила. И каждое слово, произнесенное с надрывом, каждая слезинка находили отзыв в ней самой. Сама такими же тревожными мыслями и каждодневным страхом собирала вокруг себя негатив. Питалась им вместо пищи. Дышала. Поэтому и взяла эту паузу, чтобы сделать перышку.

Меньше знаешь — крепче спишь? Фигня это всё. Неизвестность убивала. Будь она с Владом вместе, будь порознь.