Мое чужое сердце

Приход хмыкнул, смерив Шамрова надменным взглядом: что это за адвокат такой у Варлана, о котором он не наслышан.

— Вы уж определитесь, кто из вас адвокат. Филонов или ты.

— Поверь, тебе лучше не иметь со мной дел, — спокойно ответил на колкость Влад.

— Ладно. Это всё пустой треп, — начал недовольно Приход, наблюдая исподлобья за стоявшей напротив тройкой. — Зачем звал?

— Призвать тебя к ответственности.

Лицо Санька удивленно вытянулось.

— Чего?! Ты что несешь? Перед кем я должен отвечать. Перед шестеркой Варланова?

— Понимаешь, Санек, мы все едим один пирог, а ты решил его испоганить. Нехорошо. Хорошего человека подводишь. А он уже старенький, нервничает. Глядишь, может такого учудить, что всем мало не покажется.

— Наговариваешь ты, причем не хило. У меня только один объект.

Влад устало потер переносицу, пытаясь справиться с раздражением. Ну почему люди, знающие, что виновны, считают, что могут делать из него дурака? Скольким нужно поломать не только рук, ног, но и жизней, что бы доказать — он не такой.

— Это твое бетонное заявление?

— Да!

Ну что же, сам напросился. Достал из кармана кожанки телефон и набрал номер. Приход с интересом наблюдал за его действиями, не догоняя, к чему весь этот цирк.

— Алло, Егор, дай трубочку нашему другу? — и протянул мобилку Приходу.

Тот с подозрением принял телефон и преподнес к уху:

— Да…

— Алло, Приход?! — прозвучало в телефоне. Мужчина тихо выругался, устремив свой взгляд на довольного Шамрова. — Они всё знают.

Послышался мат, после чего внимание Санька переключилось на довольного Шамрова.

— А я-то думал, куда Чиж запропастился. Он оно, значит, как. Вы его, с*ки, подловили, — понял, что удержаться на двух стульях никак не получиться. Только ведь и Чиж никогда Сибиряка не видел, значит, где-то пронюхал. Хреново. Попал на бабки и при чем конкретно.

Влад забрал телефон и похлопав охреневшего мужчину по плечу, сказал:

— Завтра пригони своих ребят — пускай приступают. У Руставского больше нет объекта. И решили это там, — поднял палец в небо, упиваясь охреневшими эмоциями, пришедших на смену борзоте. — Кстати, зарплату им проплатишь из своего кармана. И не забудь о расходнике. Его тоже на место. Ты думал, Руставский прикроет твой зад? Ай-яй-яй. Да его самого прижучили так, что едва дышит.

И не врал ведь. Варлан действительно психанул, когда на его словесное предупреждение так халатно отреагировали, продолжая ставить палки в колеса на стройке как не в одной теме, так в другой. У всех есть свой предел терпения и у Романа Викторовича он тоже не резиновый. Теперь Шамров посмотрит, как сложиться жизнь дальше. Возможно, его задумка сработает и в скором времени ему предоставят зелёный. Было бы не плохо. Как не посмотри, терпение действительно великая сила.

Обломившись, Приход кивнул своим парням и те развернулись к машине.

— И ещё, — крикнул вдогонку Шамров, — постарайся, чтобы я больше не слышал о твоих косяках. Не хочу демонстрировать скрытые "адвокатские" способности.

Чуть позже, в машине, довольный исходом встречи Миша заметил:

— Я же говорил, что сегодня поедим картошечки. Ты как, не передумал? — обратился к Алексею. Тот отрицательно замотал головой. — Ну и хрен с тобой, мы и с Владом нехило посидим.

— Миш, не пойми не правильно, — включил заднюю Шамров, — но как-то не по себе нарушать вашу идиллию. Да и поздно.

— Ты гонишь?! — обиделся друг. — Какой «поздно»? Раньше до четырех утра кутяжили, а тут, детское время.

Может, действительно стоит вот так взять и посидеть, по-домашнему, как говорит Скотник. На тесной кухне за небольшим столом, на котором и руку негде положить. Вспомнить прошлое, оголить душу. А когда коварный хмельной угар запудрит мозг и запутает язык — признаться в самых страшных грехах или тайных страхах. Они у каждого есть. У Варлана, Руставского, у Мишки, и даже у него. Что, по сути, делает человека бесстрашным? Жестокость? Смелость? Безвыходность? Желание отомстить или же одиночество? Одинокому человеку нечего терять. Некого. Но как только в его окружении появляются любимые, как только он к кому-то привязывается — всё… наступает конец всему. Он становиться уязвим.

Лёшка попросил свернуть к "Ориону", где с самого утра ютилась его машина. Влад настолько задумался, что только со второго раза услышал просьбу Гончарова.

Мужчины заехали в круглосуточный магазин неподалеку от съемной квартиры Скотника и приобрели необходимые атрибуты «для душевных посиделок», как выразился Скотник. И про Ирочку не забыли, затарившись сладким и букетом цветов, купленным у полуночной пожилой торгашки.

— Вот видишь, — кивнул в её сторону Миша, — даже пенсия не спит, а ты заладил: поздно, неудобно.

Шамров с такой логикой не согласился и лишь молча понюхал тёмно-бордовые поздние астры. Уже и забыл, когда в последний раз преподносил женщине цветы.

Как оказалось, не только он не разделил такого энтузиазма.

Стоило им переступить порог квартиры, как на них пахнуло пустотой и настораживающей тишиной.

Скотник включил свет, прошел с пакетами на кухню и пропал. Влад подождал немного и не выдержав, пошел следом.