Моё грозовое небо (СИ)

Ей даже не нужно было настраиваться. Она и так уже несколько недель чувствовала внутри то, что хотела показать в первой части своего танца. Боль и непонимание, заполняющие всю её душу, страх, от которого тряслись не только руки, но и вся она. Поднявшись с пола, Мишель села на колени, прижимая к лицу дрожащие пальцы, ощупывающие повязку, и вытянула ладони вперёд, как будто пытаясь на ощупь увидеть окружающее её пространство. И ей даже не пришлось играть. Лишившись зрения, она чувствовала себя потерянно и уязвимо, что и показывала на сцене.

Внезапно её пальцев коснулись чужие, и Мишель испуганно отдёрнула руки, а попятившись назад, отвернулась, притягивая колени к груди, как будто в попытке стать меньше и раствориться. Но она тут же оказалась в кольце мужских рук, прижавших её к полуобнажённому горячему телу, резко контрастирующему с холодом брызг, которыми её окатили до этого.

И ещё до того, как взволнованный шёпот коснулся её уха, Мишель поняла, что на сцене с ней сейчас не Хью. По её коже поползли мурашки. Эти объятия и сладковатый запах она узнала бы из тысячи.

– Я никогда не обманывал тебя, – Джеймс качнул её из стороны в сторону и резко, но осторожно бросил на пол, перекатывая её на спину и нависая сверху.

Мишель чувствовала его, чувствовала, как на неё падают капли воды, стекающие по его растрёпанным намокшим волосам и лицу. Как они ласкают её губы, как будто это он целует её.

– Это была девушка Остина. Она думала, что я это он, потому что этот идиот не сказал ей, что нас с ним двое. Одинаковых. У меня с ней ничего нет. И ни с кем другим.

Мишель медленно подняла с глаз повязку, смотря на него с надеждой и неверием, а его ладонь потянулась к её щеке. Но так и не дотронувшись, Джеймс схватил её за руки и резко дёрнул на себя, ставя на ноги. Он кружил и прижимал Мишель к себе, прогибал к полу и поддерживал, когда она сама выполняла различные плавные и тягучие элементы своего танца, и каждую секунду старался касаться её.

– Это что, Джеймс там с ней? Я думал, Мишель танцует с кем-то другим, – зашептал Алекс, наклонившись к сидящей рядом с ним Мэл. – Или это Остин?

– Нет, это Джеймс. Видимо, после нашего разговора он понял, как может заставить Мишель выслушать его.

* * *

Несколько дней назад

– Зизи, я в отчаянии, – простонал Джеймс, обхватив голову руками. Он пришёл к ним домой в очередной попытке поговорить с Мишель, но та, как и раньше, отказалась выйти к нему, и теперь он сидел на веранде, рассказывая Мэл, что произошло. – Может, ты сможешь помочь? Пожалуйста…

– Она не станет меня слушать, – Мэл с сожалением улыбнулась, погладив крестника по плечу. – Ты сам должен достучаться до неё.

– Как? Она сбегает каждый раз, когда я пытаюсь объясниться с ней. Не силой же мне её держать.

– Не силой. Иначе Алекс оторвёт тебе руки, если узнает, – Мэл взъерошила и так растрёпанные волосы Джеймса, а потом прищурилась. – Но он как-то рассказывал мне, что у нас была подобная ситуация, когда наши с ним отношения только завязывались. Я бегала от него, а он даже не знал, в чём дело. Пока в какой-то момент мы с ним не оказались вдвоём в одной машине, где у меня просто не было возможности не выслушать его. Так и тебе просто нужно застать Мишель в той ситуации или месте, когда она не сможет уйти.

Несколько мгновений Джеймс задумчиво хмурился, а потом его лицо просветлело.

* * *

– Самая настоящая лиса. Ещё и фея-крёстная. Значит, это твоих рук дело? – покачал головой Алекс, и Мэл успокаивающе коснулась губами его щеки.

– Я просто желаю счастья нашей дочери и ему. Вот и всё. А ты же видишь, что с ними происходит.

– Ну хорошо. Согласен. Им нужно было поговорить, – пробурчал Алекс. – Но объясни мне, почему для этого они оба должны быть полуголые.

– Ох, Алекс, не будь ханжой, – тихо рассмеялась Мэл. – А то я, и правда, решу, что ты постарел. Просто наслаждайся тем, что умеет твоя дочь. Это же так красиво.

И они оба перевели взгляд обратно на сцену.

– Джеймс, я… Я не знаю… – Мишель извивалась в его сильных и надёжных руках, отдаляясь от него, но всё время возвращаясь обратно. Джеймс едва уловимо касался лицом её лица, и она чувствовала его тяжёлое дыхание на своей коже, чувствовала, как перекатывались и напрягались его мышцы под её руками, когда она опиралась на него. Так знакомо, так мучительно необходимо. И сейчас ей очень хотелось, чтобы их совместный танец никогда не заканчивался, чтобы ей не пришлось что-то решать. Просто жить в этом моменте и чувствовать его рядом.

– Это вопрос веры, Мишель. И по-моему, за всё время нашей дружбы и отношений я ни разу не дал тебе повода усомниться во мне, – Джеймс крутанул её, выполнив последнюю поддержку, а прижав Мишель спиной к своей груди, медленно опустил повязку на её глаза, и снова зашептал в самое ухо: – Просто доверься мне. Я всегда был и буду рядом. Только твоим, – он резко оттолкнул её на пол, обдал потоком брызг и, опустив голову, ушёл к краю сцены, где его уже не могли видеть зрители.