Моё грозовое небо (СИ)

– Наконец-то… – рассмеявшись, Даниэль закружил её, а потом, поставив на землю, впился в её губы поцелуем под свист и улюлюканье девчонок за спиной.

– Но… как? – смотря на него снизу вверх, Эшли всё никак не могла поверить, что он действительно здесь, что она снова может видеть и обнимать его спустя восемь бесконечно долгих дней.

– Это всё мама, – Даниэль расплылся в довольной улыбке, а Эшли радостно прижалась к его груди.

– Ох, я всегда знала, что Жизель будет на нашей стороне.

– Твоя мама вроде тоже не сильно против.

– Ну, на то они и мамы, наверное.

– Наверное, – Даниэль пожал плечами и, схватив её за руку, нетерпеливо потянул за собой к машине, которую оставил на школьной парковке. – Пошли, у меня есть всего пару часов. И я не собираюсь проводить их с тобой на глазах у твоих хихикающих подружек. Хочешь погулять где-нибудь или…?

– Нет. Хочу побыть с тобой только вдвоём. Где-нибудь… – Эшли смущённо потупила взгляд, но фразу всё-таки закончила: – В укромном месте.

Расхохотавшись и оставив поцелуй на её щеке, Даниэль ускорил шаг. Да, этого ему тоже очень хотелось.

* * *

– Ну же, Эшли, возьми эту чёртову трубку! – прошипел Даниэль, одной рукой сжимая руль и всё сильнее вдавливая педаль газа, но ответом ему были только длинные гудки. Конечно, им же всё ещё было запрещено видеться. И сотовый ей так и не вернули. – Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Даниэль откинул телефон и попытался вытереть глаза тыльной стороной ладони. Бесполезно. Слёзы всё текли и текли. Дома он держался. Ради отца, пришедшего домой только под утро, бледного, с красными глазами и трясущимися, разбитыми в кровь руками. Он никогда не видел его в таком состоянии. Ради отца, разбудившего их самой страшной новостью в их жизни. И ради Мишель, которая плакала и билась в истерике, не желая верить в то, что самого родного в их жизни человека больше нет. Но потом сорвался и сам.

– Мама!!! – Даниэль кричал так, что, казалось, ещё чуть-чуть, и стёкла в Мустанге повылетают. Не выдержав всей той боли, что теперь наполняла их дом, он схватил ключи от машины и помчался к ней. К той, в которой сейчас нуждался больше всего.

Старенький Мустанг со свистом резины остановился на подъездной дорожке, и он, даже не глуша мотор, выскочил на пожухлую траву. Но не успел сделать и пары широких шагов, как входная дверь резко открылась, а в следующую секунду заплаканная Эшли, отталкивая руки отца, пытавшегося удержать её, уже неслась ему навстречу.

Знала, она уже всё знала. И Даниэль был благодарен за то, что ему не придётся говорить это вслух, объяснять, что произошло. Он обхватил Эшли руками за талию и рухнул на колени, воя от боли, сжиравшей его сердце.

– Эш… она…

– Я знаю… знаю… Мне так жаль… – не переставая плакать, Эшли крепко обнимала его за плечи и гладила по голове. – Я с тобой… Всё будет хорошо… Всё пройдёт…

– Эш…

– Я рядом… Всегда буду рядом…

И её шёпот был единственным, что он слышал, что чувствовал в тот момент, всё глубже и глубже утопая в своём отчаянии.

Следующие несколько дней прошли как будто мимо него. О них Даниэль помнил только то, что в какой-то момент отец забрал его домой, и что Эшли всё это время была с ним, не отходя ни на минуту. Утешала его, что-то безостановочно нашёптывая. Он не помнил что, да и слова не имели никакого значения. Только её тёплые руки и голос, звучавший не только в его голове, но и под самой кожей.

Он позволил себе вариться в своей боли эти несколько дней, а потом как будто очнулся после долгой и очень тяжёлой болезни. У него остались сестра и отец, которые страдали, может, даже больше, чем он сам, и которые нуждались в его поддержке. И Даниэль кое-как собрал себя в кучу. В один миг повзрослев.

– Я написал заявление на академ, и его одобрили. Поеду в Колорадо в следующем году, – бесцветно произнёс он, лёжа в своей комнате и поглаживая по плечу устроившуюся на его груди Эшли. К его удивлению, Крис даже не попытался возражать, чтобы она оставалась с ним, и Даниэль был ему за это благодарен. Ведь, кажется, только рядом с ней он мог хоть чуть-чуть, но спать.

– Ты уверен, что это хорошее решение? Учёба и смена обстановки могли бы помочь пережить…

– Ты помогаешь мне пережить это. А я должен быть здесь, – Даниэль тяжело вздохнул и уставился в потолок. – Ты же слышишь, Мишель всё ещё кричит по ночам. А отец… Да, он старается не показывать этого, но я знаю, что он разваливается на части. Даже боюсь представить, что он сейчас чувствует, – зажмурившись до кругов перед глазами, он крепче прижал Эшли к себе и коснулся губами её макушки. – Мы уедем на учёбу в следующем году вместе. Так будет лучше для всех. А пока я должен позаботиться о своих родных.

* * *

– Мам, ну хватит плакать, – рассмеялась Эшли, нежно вытирая мокрые дорожки на щеках матери. – Мы приедем на День благодарения. А потом на Рождество. И на Пасху.

Обе семьи, давно уже ставшие одной, стояли на лужайке дома Коллинзов, провожая Эшли и Даниэля в Колорадо-Спрингс, и Алисия не могла сдержать слёз, уже в третий раз обнимая их обоих.

– Просто я уже безумно скучаю по вам.