Мое имя Офелия

– Не бойтесь смотреть на меня, леди. С вами все будет хорошо, – сказала я этой девушке. Несомненно, эти слова напугали ее еще больше, чем мой безумный вид.

Тем временем Горацио вышел вперед и что-то тихо сказал на ухо Гертруде. Королева кивнула, и выражение ее лица немного смягчилось. Она поздоровалась со мной, хоть и после некоторого колебания.

– Как поживаешь, Офелия?

На это я ответила песней, чтобы напомнить ей о моем покойном отце:

Он умер, леди, он ушел,
Он умер, видит Бог.
Зеленый мох – его лицо
И камни вместо ног.

Я признаюсь, мне хотелось ее помучить. Выражение тревоги на лице королевы меня обрадовало. Когда Гертруда протянула мне руку, я отступила, чтобы избежать ее неуверенного прикосновения. Мне не стало жалко королеву, когда я увидела, как ее глаза затуманились слезами, и она пошла дальше.

– Доброй ночи, милые дамы, доброй ночи! Подать мне карету! – крикнула я, как будто была Гертрудой, и весь двор был в моем распоряжении. Как это было замечательно, с презрением относиться к самой королеве и не бояться последствий! Я отмахнулась от Горацио, который хотел заговорить со мной. Я решила, что мною никто не будет управлять, ни муж, ни отец, ни даже здравый смысл.

Погруженная в свои мятежные мысли, я не знала, куда меня привели мои шаги, и оказалась в зале у входа в замок, где недавно меня отверг Гамлет. Прислонилась к колонне и камень охладил мою горящую щеку. Волна мятежного взрыва начала стихать.

– Жалкое, жалкое утешение! – рыдала я, снова ощутив все утраты. Звук шагов вывел меня из горестного забытья, и я испугалась. Передо мной промелькнуло покрытое шрамами лицо Эдмунда, и я вдруг насторожилась, как животное, почувствовавшее опасность. Но у меня не было оружия, только мои собственные руки и быстрые ноги. Надо сражаться или бежать? Не успела я сделать ни того, ни другого, как меня схватили сзади, и я вскрикнула. Твердая рука зажала мне рот, и я лишилась чувств.

Глава 26

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь в пыльной, нежилой комнате, которая оказалась большим платяным шкафом. Я сидела на груде старого белья, и меня поддерживала рука Горацио. Его лицо склонилось надо мной, он промокал мои щеки и лоб куском ткани. Я села и отстранилась от него, внезапно осознав свои грязные волосы, испачканные руки и рваную одежду.

– Что со мной случилось? – растерянно спросила я.

– Простите меня, – огорченно попросил Горацио. – Мне жаль, что я вас напугал. Мне необходимо было вас удержать, потому что не хотелось начинать драку. – Хоть он улыбался, улыбка не могла скрыть его беспокойства, о нем говорили морщины на его лбу. – Вам не больно?

Я покачала головой и улыбнулась, испытывая облегчение.

– Я рада видеть тебя, Горацио. Я думала, что на меня напал мой враг.

Горацио вопросительно взглянул на меня, но я была еще слишком слаба, чтобы объяснять ему угрожающие повадки Эдмунда.

– Госпожа Офелия, я очень огорчен, что вы так изменились. Я уезжал, чтобы узнать новости о Гамлете, иначе я бы… – Голос его замер.

– Добрый Горацио, – поспешно сказала я. – Я не такая, какой выгляжу. Я притворяюсь безумной с определенной целью. Я могу принимать этот вид и избавляться от него, когда пожелаю.

– Так говорил Гамлет, но его поступки заставили меня в этом усомниться. – Он настороженно смотрел на меня. – Что означает ваше безумие?

– Ах, я доказываю распространенное мнение, что женщина слабее телом и умом, чем мужчина, и легко сходит с ума, когда ее настигает горе.

– Ваш ум не слабее, чем у любого мужчины. Зачем доказывать то, что неправда? – спросил Горацио.

– Это полезная ложь. Ибо ты видишь, что я, бедное простодушное создание, не отличающееся умом, безвредна, и поэтому мне тоже ничего не грозит, – объяснила я. Мне это казалось очевидным, но Горацио усомнился.

– Судя по той сцене, свидетелем которой я только что стал, ваше безумие заставляет правителей Дании бояться вас.

– Чего им бояться? – пожала я плечами. – Дания будет меня сторониться, и оставит меня в покое, этого я и хочу.

Горацио не позволил мне победить в этом споре.

– Пример Гамлета доказывает, что безумие, как магнит, притягивает к себе опасность! – произнес он так громко, как только посмел в нашем тайном убежище. – Вы себя обманываете. Вы не избежали опасности.

Я начала видеть здравый смысл в словах Горацио, и это заставило меня на несколько секунд замолчать.

– Тогда я покину Эльсинор, с его опасностями и обманами, и буду вести скромную жизнь, – сказала я. – Найду какую-нибудь незаметную деревню или домик в лесу.

– Клавдий не оставит вас в покое, – возразил Горацио, качая головой. – Потому что вы – жена Гамлета.

– Он не знает, что мы женаты. Или знает? – спросила я, внезапно испугавшись.

– Я ничего не сказал. Но, может быть, Гамлет проговорился перед тем, как его отослали прочь. Мы видели, каким несдержанным его делает безумие. А у Клавдия повсюду шпионы.

– Нет никаких доказательств нашего бракосочетания. Были произнесены слова. Вот и все. А слова уносит ветер, – с горечью ответила я.