Мое израненное сердце

Протягиваю руку и беру плед, который лежит всегда на своём месте. Не убираю его, так

как люблю проводить здесь своё время, расслабляясь после утомительного дня.

Выдыхаю.

Вдох.

Прикрываю глаза, сильнее втягиваю больше кислорода, который наполняет мои

распирающие лёгкие. Хочет заплакать, кричать во всеуслышание, орать дурным голосом, что мне наконец-то стало легче. Легче! Я отпустила своё прошлое, которое вцепилось в

мое горло мертвой хваткой и душило, не желая отпускать. Как я плыла, не видя маяка, мой ориентир был потерян. Казалось, уже тону, но невидимая сила удерживала на плаву и

заставляла балансировать на поверхности. Не давая уйти окончательно на дно. Закрылась

от чувств, отключила эмоции. Погружалась с головой в любимое занятие и жила в

красочном мире глянца, забывая о себе. Жила в вечной погоне, бежала от себя, не желая

остановиться, ибо эта остановка погружала в самоанализ из которого сложно, порою

казалось даже невозможно, было выбраться. Не разрешала себе выходных, отгулов,

занимала каждую свободную минуту работой. Доводила себя до нестерпимой усталости, чтобы каждая мышца ныла и болела от переутомления, не давая непрошеным мыслям

маячить на горизонте. Мне была приятна эта боль и тепло, которое расползалось по моему

телу будто после бесконечных болезненных тренировок в спортзале. Дарило покой. И

сейчас я поняла, что наконец-то прошла этот путь, он был долгим. Поднималась по

ступеням, взбиралась на гору Олимпа мучительно больно. Казалось, делаю все верно, правильно, но потом зависала. Будто попадала в вакуум. Ступор. Мне нужно было

отпустить обиду на жизнь, что так со мной поступила.

- Почему именно я? - задавала вопросы в пустоту. - Почему все случилось со мной? К

чему она меня готовила, заставляя проходить через боль, страдания, обиду и злость?

Чтобы правильно смотреть на многие ситуации широко открытыми глазами? Не знаю. Но

то, что каждому приходится пройти свой жизненный путь, определённо. Рядом со мной

всегда были самые любимые и дорогие сердцу близкие люди. Мои подруги, которые

оставались со мной в разные периоды жизни и были неизменны, как и наша многолетняя

дружба. Они забывали о себе, отвлекали меня, рассказывая что угодно, но лишь бы не

молчать, разрывали оглушительную тишину смехом. Не давали мне времени уйти в себя, чтобы увидеть стеклянный взгляд, который говорил что я не с ними. Не рядом. А снова

там. Погрузилась в ад, где горела заживо. И тянули меня, вырывая из лап полыхающего

пламени.

Поднимаю руки к лицу, провожу подушечками пальцев по закрытым глазам и понимаю,

что слез нет. Закончились. Я давно их выплакала. Выстрадала свое право на нормальную

жизнь, а не жалкое существование. Пережила печальный этап уготованный мне судьбой.

И мне стало легче. Боль отступила.

ГЛАВА 14

Не отрываясь, словно заворожённая смотрю в окно, где яркий дневной свет искрит так, что режет глаза. Не моргаю, только прикрой на крошечную секунду веки, и от

неприятного чувства потекут слезы. Кручу в правой руке между пальцев простой

карандаш и подношу его к губам, прикусывая. Снег валит большими мокрыми хлопьями, устилая все вокруг, заметая дороги. Идёт очень долго, если не ошибаюсь с глубокой ночи.

Он своим тихим падением создаёт иллюзию обреченности, что не остановится, будет

идти, пока не укроет белым полотном всю землю. В такую погоду лучше вообще сидеть

дома и не высовывать носа на улицу. Хотя... все же нет. Я люблю снег. Особенно, когда он

идёт медленно и размеренно, создавая необычную красоту и убранство голым деревьям.

Замечать как на крышах домов лежат огромные пышные шапки, словно пуховые перина.

Чистый, белый, совсем невинный, непорочный снег. Нравится наблюдать вечером из окна

своей квартиры, сидя с чашечкой кофе, и наслаждаться размеренным танцем снежинок, кружащихся в вихре под свет фонаря. Как маленькие и большие снежинки красиво

переливаются, искрятся, то падают, то поднимаются, срывающимся ветром возносясь

ввысь. Они, словно маленькие звёздочки, пляшут в хороводе под мелодичную музыку. Их

невозможно рассмотреть с такого расстояния, но ты знаешь, что каждая уникальна и

неповторима. Что, если рассмотреть ее ближе, то будешь восхищаться неизвестному

ювелиру, проделавшему такую кропотливую и необычную работу.

- Ярослава Эдуардовна! - влетает ко мне гневная Алла Ивановна. Резко подскакиваю на

месте, роняя карандаш и хлопая глазами, в которых неприятно режет и печёт, слезы

скапливаются в уголках. Провожу ладонями по юбке, расправляя складки, и нервным

жестом стряхиваю невидимые пылинки. - Что вы себе позволяете? Как вы могли так

опрометчиво поступить, зная, что может повлечь за собой такое халатное отношение к

работе? - злобно косится на меня и указывает пальцем с ярким коралловым маникюром

главред.

- У меня были на то веские причины, вы же знаете...

- Мне плевать на твои причины! Работа всегда должна быть на первом месте! Не мне тебе

объяснять, что в нашей сфере вообще нет выходных и определённого графика! Так

почему ты, зная все это, пренебрегаешь данным положением? - не даёт вставить и слова, продолжает изливать факты на меня.

- Алла Ива...