Мое карательное право (СИ)

Ага, а что потом? Я и гора трупов? И записка в кармане одного из них, конечно, все объяснит. Нет, мы здесь живем не по законам бездны, а по человеческим. Мы не убиваем просто так — нам нужно приемлемое оправдание.

— В записке, которая лежит в кармане вашего сына, — невозмутимо продолжил я, — обсуждается покушение на меня.

— Вы что-то знаете о покушениях на князя Воронцова? — тут же вынырнул из толпы начальник Охранки, приманенный темой как мышь куском сыра.

— Я ничего не знаю! — возмутился Глеб. — Это домыслы!

— У вас в кармане записка, где обсуждаются эти домыслы, — спокойно произнес я.

— Илья Андреевич, вы забываетесь! — с досадой вмешался папа-генерал.

Тем временем Беккер шагнул к его сынку.

— Позвольте, — деловито выдал начальник Охранки и, пользуясь полномочиями, а то и превышая их, засунул руку Зарецкому-младшему в карман.

Это был, наверное, первый раз, когда барон оказался полезен.

С победным видом он вытащил записку и развернул. Однако в следующий миг листок вспыхнул пламенем. Ярко-красные языки лизнули кончики пальцев. Дернувшись, Беккер выронил записку на пол, и всего за пару секунд от нее остались только несколько искр. Кто-то из присутствующих применил магию.

— Кто? — Беккер сурово оглядел собравшуюся толпу.

Забираю свои слова — барон бесполезен.

— Как вы смеете! — с утроенной силой возмутился Глеб. — Это было личное! Вы что, не верите моему слову?

Да у тебя секунду назад в кармане ничего не было, если верить твоему слову.

— Ваше слово ничего не стоит, — заметил я.

— Илья Андреевич, — сердито бросил Зарецкий-старший, — вы не понимаете, чем это чревато?

Я-то прекрасно понимаю. Не понимаете вы.

— Вы задели мою честь, — отчеканил Глеб, со злостью сверля меня глазами. — Надеюсь, хоть это вы понимаете?

— Я не мог ее задеть. У вас ее нет. Вы — лицемер, садист и насильник. Вы должны быть сейчас не здесь, а в тюрьме. Если бы вас не прикрывал отец, так бы и было…

Каждое сказанное мною слово гулко разносилось в тишине, достигая ушей всех, кто набился сюда: аристократов, офицеров, их дам. С каждым моим словом Зарецкий бледнел все сильнее. Второе его уродливое лицо будто вытащили на свет и выставили рядом с парадным первым. И что особенно иронично в зале славы.

— Вы все сказали? — процедил он. — Ждите моих секундантов! — и, развернувшись, стремительно скрылся среди гостей, словно пытаясь сбежать.

После пары мгновений ступора толпа стала расходиться, горячо обсуждая произошедшее. Некоторые смотрели на меня как на сумасшедшего, другие как на приговоренного, однако большинство торопливо отворачивались, будто опасаясь встречаться с моим взглядом.

— Зачем?.. — выдохнула Лиза, протиснувшаяся ко мне сквозь расходящуюся толпу. — Как ты его победишь? — ее глаза с тревогой замерли на мне. — Он же сильнейший боец империи!

Ты шутишь, что ли? Это его проблемы, не мои. А у меня появился легальный повод его прибить. Но сначала и допросим, и попытаем, и выпытаем, и все узнаем — теперь этот урод в моей власти.

Глава 14

— То есть заменить себя бретером — это акт милосердия? — спросила с экрана смартфона Саломея Сафо. — По отношению к князю Воронцову?

— Ну да, — тряхнул белобрысой челкой Зарецкий Глеб. — Я, в принципе, человек незлой и оставляю шансы. Не знаю, что случилось с князем вчера. Может, опухоль до мозга дошла. Ну или что у него там с ногой, — он ухмыльнулся.

Палец с острым ноготком нажал на экран, останавливая запись.

— Могу вырвать ему ногу, хозяин, — услужливо предложила Крис.

— И как я без тебя жил? — с иронией отозвался я.

— Не мешай господину изучать врага, исчадие, — Вэл нажала обратно, запуская запись.

За окном автомобиля мелькали старинные здания Петербурга. Я и две мои хранительницы привычно расположились на заднем сидении, наблюдая с экрана смартфона, как госпожа Сафо осваивала в своем канале новый формат — видеоинтервью.

— Но не могу же я взять и убить калеку, — распинался генеральский сынок. — Хотя за оскорбление, которое нанес, он должен ответить по чести… Спасибо, — уже со злостью добавил Глеб, — что сообщили всем детали…

Блогерша и правда не поскупилась на слова, описав мое оскорбление ему даже ярче, чем оно было на самом деле, да еще и со смаком порассуждав о причинах. Так что Зарецкий, тщательно избегавший публичной огласки, получил ее в полном объеме. Не знаю, как зрители мужского пола, но зрители женского явно симпатизировали мне — если, конечно, верить комментариям под этим интервью. А их было много. Моя грядущая дуэль с ним всего за ночь, казалось, стала главной новостью империи. Не удивлюсь, если букмекеры принимают ставки.

— А не считаете ли вы, — глаза Сафо коварно прищурились из-под ярко-красной челки, — что это несколько не благородно — выставлять вместо себя бретера?

— Я же сказал, — Глеб вальяжно раскинулся в кресле, — что оставляю князю Воронцову хоть один шанс выжить. Что не так-то просто с его здоровьем.

— Если вы так беспокоитесь о здоровье князя, — не отставала блогерша, — что же вы выбрали такого опытного бретера?

— Со мной бы у него шансов не было вообще…