Мое красивое одиночество (СИ)

Конечно, таких выяснений отношений на сцене Музкома давно не было, некоторые артисты видели Ожогина впервые таким, поэтому были просто шокированы, что он может быть настолько несдержан. Другие считали, какой же нужно быть стервой, чтобы так вывести воспитанного и уравновешенного человека.

— Походу, скоро на них напишут свой мюзикл, — констатировал Колпаков и пошел вслед за своей подругой, ведь все-таки он привез ее в Петербург и вывел из зоны привычного комфорта.

========== Зеркала среди игры ==========

— Ненавижу Ожогина, ненавижу, — зайдя в гримерку, начала Кьяра громко ругаться. — Тщеславный актер, который думает, что весь мир крутиться вокруг него.

— Кьяра, успокойся, — Ростислав прижал подругу к своей груди, — я не знаю, что происходит между тобой и Ваней, но он отличный актер и человек тоже.

— Ну, ну… я заметила, он привык, что все вокруг его любят и блеют перед ним, — с долей недовольства произнесла девушка.

— Не думай об этом, прежде всего мы актеры и должны исполнять свои роли, а наши взаимодействия ничто по сравнению с любовью зрительской, — Колпаков более, чем серьезно посмотрел на подругу, - прежде всего, думай об этом. А с Ваней вы в любом случае найдете общий язык.

— Спасибо…

Кьяра уняла свой скверный характер и вернулась на сцену для дальнейшей репетиции, эпизоды с Ожогиным она пыталась избегать, но арию его персонажа осталась послушать.

«И во мраке безутешном душа блуждает сотни лет

И веры нет и нет надежды во мне

Я грешник, дух мятежный, жаждой вечной одержим

И выхода нет…»

Артистка московского театра, не скрывая своего томного взгляда и беспечной заинтересованности, наблюдала за одним из главных персонажей ужасного мюзикла. Ей так нравился тембр его голоса, актерская игра была на высшем уровне, не выдержав, она начала ему подпевать.

«О как мучительны скитания потерянной души,

Но я не чувствую раскаяния за то, что согрешил.

Я плачу кровавой данью, чтобы утолить тоску свою

Я грешный ангел во тьме мироздания

Я жертва ненасытного желания, обречен я на страданье,

Разрушая всё, что люблю…»

Хоть это не предусмотрено сценарием, но два совершенных голова слились в одном звучании и все с замиранием слушали их импровизацию. Несколько минут назад они готовы были перегрызть друг другу горло, а сейчас поют в унисон. Немыслимо.

— В первый раз я хочу, чтобы мы отошли немного от канона, — уверенного сказал руководитель по вокалу, — как вы пели сейчас, я хочу это слышать на премьере.

— Я же один это исполняю, — с ноткой подозрения сказал Ожогин. — И всегда справлялся, мне помощь здесь не нужна.

— Ты и будешь петь один, просто Кьяра тебе подпоет в этом моменте. На сцене ее не будет.

***

Ожогин и Евлентьева на удивление после своего конфликта практически идеально исполнили свои роли. Конечно, Ваня смотрелся более уверенно, ведь он уже ни одну сотню раз играл в этом спектакле, чего не скажешь о Кьяре, хотя та очень старалась.

Время уже близилось к полуночи, но артисты продолжали репетировать, ведь для них это было очень важно. Необходимо довести все до совершенства.

— Слушай, — Ожогин отдернул свою не самую любимую партнершу по работе за руку, — Я не хотел тогда тебя обидеть, честно. Раз нам работать вместе, может попробуем найти компромисс.

— Лучший компромисс просто не общаться, — по-прежнему с долей обиды, произнесла девушка.

— Почему же ты такая, — Ваня опять подошел очень близко, — я и так уже извинился или может мне перед тобой на колени встать.

— Да мог бы не извиняться, это наверно сильно ударило по твоему самолюбию, — с издевкой в голосе сказала Евлентьева.

— Твердолобая…

— Вань, — услышав свое имя, мужчина остановился и повернулся к своей собеседнице, — обещаю, что идеально сыграю эту «Сару» и больше я не буду закатывать никаких истерик, а ты же в свою очередь не цепляй меня.

— Я согласен, — слегка натянул улыбку Иван. — Значит, мир?

— Временное перемирие, — очень холодно ответила девушка.

Свет в Музкоме практически погас и его обитатели отправились по домам. В связи с загруженным графиком Кьяра так и не сняла себе жилье, поэтому продолжала проживать у Колпакова, но надоедать ему особо не хотела.

— Почему ты до сих пор здесь? — искренне поинтересовался Иван и остановился возле девушки.

— Это имеет какое-то значение? — с нотками недоверия сказала девушка.

— Ты неисправима, — закатил глаза Ожогин, — я просто хотел подвезти.

— Ну, подвези, раз хотел…

Девушка вышла вслед за мужчиной и села в его черный лексус.

— Хороша машинка, — констатировала факт Евлентьева.

Иван погрузил свои вещи в автомобиль и сев за руль, помчался по ночному Петербургу. При этом коллеги по цеху даже не перемолвились словом, одна смотрела в окна, другой на дорогу.

— Через несколько минут будут разводить мосты, — восхищаясь ночным городом, сказал Иван.

— За двадцать шесть лет ни разу не видела, — все-таки, посмотрев на своего коллегу, сказала Кьяра.

— Давай, посмотрим, — предложил Иван, если не торопишься.

— Мне особо торопиться некуда, я еще домом даже не обзавелась, — улыбнулась девушка. — А ты действительно считаешь, что у меня дурацкое имя?