Мое кудрявое нечто (СИ)

Смеюсь от собственных слов и покрываюсь краской. Он произнес это слово в первый день нашего знакомства, и оно не выходило из моей головы, то и дело заставляя внутренности леденеть от страха перед этим человеком. Страха теперь нет. Я не боюсь его. Я знаю, что он не причинит мне вреда. А это слово играет новой, возбуждающей краской.

Миша гогочет, отклоняя назад кудрявую голову, предлагая наблюдать, как ходит ходуном его кадык.

– Пухляш, у меня полно времени для этого. Тебе нужно прийти в себя.

– Но я хочу сейчас. Это наша первая брачная ночь.

– Даже не знаю, – голубые глаза сужаются в хитром прищуре. – Как считаешь, будет справедливо заставить тебя ждать, как ты меня?

– Справедливо, но не гуманно.

Скидываю с себя покрывало, оставаясь лежать на кровати в одном белье и замираю от его расширяющихся зрачков. Его язык медленно проходится по верхней губе, а огромные ладони касаются моих бедер и гладят кожу. Это невероятно приятно, но я теряюсь от незнания своих действий. Мне хочется приподняться, чтобы приблизиться к лицу этого мужчины, чьи глаза изучают каждую часть моего тела. Чувствую дискомфорт, не понимаю, нравлюсь ли ему. Он странно смотрит, без улыбки, словно оценивает. Гладит теперь уже живот, и мне становится стыдно за свои формы. Пытаюсь втянуть его, и дышать становится еще тяжелее.

– Я уже говорил, что ты красивая, пухляш?

Низкий голос разносит по телу возбуждающие феромоны. Вдыхаю поглубже, наполняя грудную клетку воздухом и замираю, ведь одна большая ладонь спускается к низу живота туда, где потребность в нем нарастает все больше. И тут что-то во мне щелкает. Вскакиваю с кровати, отлетая от мужа на пару метров.

– Пухляш, – возмущенно стонет Коршун, – заканчивай так делать! Сколько можно? Я предложил тебе отложить это дело, чтобы ты отдохнула, ты отказалась. Не вздумай обламывать меня теперь! Я уже завелся! Ей Богу, – все два с лишним метра его огромного тела наступают на меня, прижимая к стене, – не знаю, как у тебя, а у меня сегодня точно будет брачная ночь.

На его лице угрожающее выражение, словно мы вернулись в то время, когда я вынуждена была убегать в комнату при его приближении.

– Ты же шутишь? – пищу я.

– Зависит от того, посмеешься ли ты.

– Мне просто надо в душ, дело то интимное.

Я говорю правду, хоть мне и приходится краснеть от нее. Но как я могу ложиться с ним в постель для близких отношений, если я целый день потела в ресторане?

– Сходим вместе? – предлагает он.

Мотаю головой. Рановато нам вместе в душ ходить.

Миша освобождает мой путь. Слышу, как хлопает дверь моей комнаты, уже закрывшись в своей ванной. Моюсь со скоростью света, стараясь успокоить себя. А что? Во-первых, мое тело просит его прикосновений. Во-вторых, он мой муж, я должна ему интим. В-третьих, мне и самой хочется узнать, что такое оргазм.

Он лежит на моей кровати, когда я выхожу. На гигантском загорелом теле нет ничего. Вообще ничего. Останавливаюсь в полуметре от кровати, не могу и слова сказать. Рассматриваю мускулистые ноги, покрытые темными коричневыми волосками, останавливаюсь на большом стоящем органе, до которого хочется дотронуться, почувствовать, какой он на ощупь, провести пальцами по ярким выпирающим жилкам, а возможно и языком по удивительно гладкой коже вокруг.

– Пухляш, хватит на него пялиться, я смущаюсь!

Прыскаю от возмущенного басистого голоса. Ага, смущается он. Я уже успела понять, что смущение и Миша никогда не встречались.