Мое кудрявое нечто (СИ)

– Конечно, это не Шен, ты же знаешь, мы с ней друзья, – пытаюсь увильнуть от ответа, но мне необходимо выговориться, хотя бы немного. – Это одна девчонка. И я не думаю, что я влюблен, ну… типа, я не думаю, что вообще могу влюбиться. Но… короче, я так хочу ее, что…

– Стоп! О великий генеральский сын, тебе что, отказала простая смертная?

Ржу. Орловская поняла меня без слов, и теперь сама тоже заливается.

– Нет, она тоже хочет, – убеждаю сам себя. – Просто она еще не поняла. Ну, типа, знаешь, у нее никого не было и все дела, и она собирается хранить девственность до свадьбы. А я не хочу жениться! – последнюю фразу выкрикиваю, меня уже тошнит от всего, что связано со словом "свадьба".

– Собираешься оставаться холостяком до пятидесяти?

– Блин, я еще молод. Я еще не все клубы обошел, не всех телок.., – осекаюсь, Орловская все таки девушка, – ну в общем, рано мне еще.

– А не боишься, что пока ты будешь гулять, она найдет того, кому нужна больше, чем развлечения?

А такое может произойти? А почему нет? Пухляш правда, хорошенькая. Есть в ней что-то безумно притягательное. Хоть я сразу и не заметил этого.

– Знаешь, скоро будет десять лет, как мы с Юрой познакомились, и за все это время он сказал, что любит меня, лишь однажды, – странно, но Орловская говорит это без грусти. – И это не важно. Любовь это не слова, и не то, как сильно ты хочешь кого-то. Это то, что ты готов сделать ради человека. Я стараюсь забыть тот лес, хоть и вижу еще во снах. Юра старается угомонить своих демонов. Потому что мы знаем, что друг без друга жить не сможем.

– А как это понять? Вдруг я просто хочу ее?

– Так же, как Шен?

Нет, не так же. Шен это такое развлечение, как и я для нее. Тут все просто, как с остальными.

Орловская улыбается, увидев мою задумчивость, а затем толкает в плечо, оглашая местность тонким смешком.

– Вот тебе и ответ.

Она поднимается и, потермошив меня по волосам, удаляется.

Это че, она мне щас намекнула, что я втюрился в пухляша? Да нее… не мог я в нее втюриться. Я невтюриваемый.

***

– Ну да, Миша твой не подарок, конечно.

Женька Хомякова, моя подруга с детского дома, опирается кулаком на щеку и грустно присвистывает. Я только что рассказала ей о разговоре с Коршуном о свадьбе и его реакции на мой отказ. Неадекватной реакции.

– То есть он, такой молодец, хочет, чтобы ты вышла за него замуж, сидела бы дома и рожала ему маленьких генералов, а он бы дальше жил, как живет? Ты же говорила, что он дома вообще не появляется.

– Ну, он не совсем так сказал.

На самом деле я даже и не поняла, что имел ввиду Миша этим предложением. Главное, чтобы отец отстал от него – вот, что ему важно. Так что он готов уже и жениться на "этом", как он обозвал меня при знакомстве.

– А ты подумай. Наплюй, что он хочет воспользоваться тобой. Ты тоже можешь воспользоваться им, – поучает Женечка. – Он же сказал, что сможешь жить, как жила. Он тебе дом купит, ты же всегда хотела свой дом. Да и вообще, он же сын генерала, Рит, как в шоколаде будешь.

– Жень, он детей попросит! – кричу я. – Как я с ним спать буду? Генералу внуки нужны.

– Так и будешь. Очень просто, – смеется подруга, – ляжешь и будешь спать с ним. Родишь генералу внука и пошлешь куда подальше своего Мишаню. Пусть живет, как хочет, и ты так же будешь.

– Не хочу я так. Я хочу нормальную семью.

– Ну и дура! Чем тебе такая семья не нормальная? Стерпится потом. Привыкнешь к нему. И, между прочим, ты тоже, Ритка, очень даже ничего. Немного на любителя, – Женька оглядывает знающим взглядом мои выпирающие места, – но это и к лучшему. Худых вон, – кивает в окно, – пруд пруди. А ты у нас одна такая. Вот посмотри, – вскакивает с табурета, хватает меня и ведет в ванную к небольшому зеркалу, – и задница имеется, – визжу, когда обе ее руки сжимаются на моих бедрах, – и сиськи, опять же!

– Ну все!

Отпрыгиваю сначала от цепких рук подруги, нацелившихся уже и на мою грудь, а затем и из ванной. Женька, снимая футболку, несется за мной "А вот у меня вообще плоскость, посмотри! Нет, ну посмотри, Ритулик, как в двенадцать лет было, так и осталось. Так что уж лучше немного полнее, чем совсем, как я!" Сажусь обратно за стол на небольшой кухне в Женькиной социальной однушке, выделенной ей после выпуска из детского дома. Но Хомякова, выпившая пару бутылок пива от меня не останет, как пить дать. Хохочу, когда подруга напрыгивает со спины и целует меня в шею короткими поцелуйчиками "Так бы и сожрала тебя, Молодецкая, р-р-р!"

Я даже не пытаюсь высвободиться, она все равно не отстанет, пока не пощупает мой живот, который ей уж больно нравится. Женька утверждает, что черпает из него силу и немного жирка, который ей, худой, как щепке, необходим.

– Вот дура ты, Молодецкая, – наконец усаживается напротив меня и открывает третью бутылку Клинского. – Всегда была молодец, а теперь дура! Ну нельзя такого парня упускать. Нельзя, понимаешь? Ты же лучший в мире человек. Он просто пока еще не понял, какое сокровище ему досталось. Потом поймет и будет тебя на руках таскать. А если ты его сейчас отошьешь, кто знает, может ведь и обидеться.