Мое кудрявое нечто (СИ)

Мне смешно. Правда, ну это же идиотизм. У нас двадцать первый век или как? Я, блин, слава Богу, не во времена рыцарей живу, и могу наслаждаться женщинами сколько и как захочу. Притаскивать домой невесту для сына – варварство.

– Вот скажи мне сын, как ты мог вырасти таким? – отец больше не рычит, но голос его тверд.

– И можешь не надеяться, – игнорирую его вопрос, – я не буду с ней паинькой.

– Ты женишься, – уверенно настаивает генерал. – А теперь пошел вон.

– Есть, товарищ генерал, – отдаю ему честь, вытягиваясь во весь рост и улыбаясь во весь рот.

Рывком открываю дверь, выхожу из кухни, оставляя отца поразмышлять над сказанным. Может, дойдет до него какая дикость забралась в его седую голову. Останавливаюсь на мгновенье перед военной фотографией деда. Он тут в форме полковника. Подмигиваю ему. По моим данным человек был с чувством юмора. Трех жен, кстати, сменил. Вот он бы меня понял. Поворачиваюсь к коридору, ведущему в холл, и натыкаюсь на пухленькое тельце, притаившееся в углу между кухонной дверью и шкафом со встроенным сейфом для оружия. Два огромных карих глаза смотрят на меня с детской обидой и страхом. Девчушка все слышала. Вот черт! Не хотел ее обижать. Ну, на кой она сюда притащилась? Неужели думала, что я вот так женюсь на ней, и заживем мы долго и счастливо?

Сейчас буду ей объяснять, что так не делается.

Прикладываю палец ко рту, чтобы молчала, делаю шаг к ней. Она не успевает понять, как я хватаю ее, резко развернув к себе спиной. Прижимаю ладонь к ее рту, так, что даже пискнуть не успевает. Подхватываю второй рукой за талию, неожиданно для себя ощущая приятную мягкость ее тела, оттаскиваю из угла, чтобы руками до стен не дотянулась. Девочка размахивает руками и ногами, но звуков никаких издать не может. Она словно в воздухе подвешена. Тащу ее в комнату, молниеносно перескакивая через лестницы. Операция "захват невесты" проходит успешно. Закрываю ногой дверь ее светлицы.

– Будешь молчать, – шиплю ей в ухо, стараясь не обращать внимания на приятный аромат, испускаемый влажными темно-русыми волосами, – и больно не будет. Я просто хочу разъяснить ситуацию.

Пухляш мелко кивает.

– Только пикни, – уточняю я, – буду драть тебя долго и жестко, дошло?

Какого хрена из меня вырвались эти пошлые слова? Я в жизни такого телкам не говорил. Я люблю женщин. Мне нравятся их тела и то, что они могут дать мне.

Но ладно. Может, оно и к лучшему, пусть не видит во мне принца – сама свалит и нет проблемы.

Круглая темно-русая головка кивает снова, так что опускаю тельце на пол и медленно отвожу ладонь от ее лица, понимая вдруг, что мой средний палец всю "операцию" провел в ее рту. И ему было там приятно, потому что мой самый большой палец, тот, что между ног, набух и тоже хочет в этот рот. Вот же издевательство!

Невестушка отскакивает от меня, как ужаленная. Прокашливается. Поднимает красное круглое личико, пялится ошарашенным взглядом. Ее маленькие пухлые губки приоткрыты, вероятно, еще не отошли от моего пальца. Всматриваюсь в покрасневшую галочку над верхней губой. Вот бы очертить ее кончиком языка. Интересно, какая на вкус.

Коршун! Возьми себя в руки! Ты же два часа, как от телки!

– Короче, – говорю тихо, но внятно, отец не услышит, – расклад такой. Не знаю, что ты себе напридумывала, но жениться я не собираюсь. И не соберусь еще лет пять. Можешь жить тут, сколько захочешь, но чтобы я тебя не видел, когда дома.

У мелкой, скорее всего шок от моего нападения. Она снова кивает головой, словно заведенная, выпучив глазища. А глаза то красивые. Немного близко посажены, отчего кажутся еще больше. Она похожа сейчас на лемура из "Мадагаскара". Мне становится жаль ее. Набросился на сироту, как… Черт! Какая же я скотина! Но отступать уже некуда. Пусть она поймет, что я не шутить пришел.

– И еще…

Забываю, что хотел сказать, потому что мой взгляд опускается ниже ее лица на раскрывшийся вырез халата, из которого торчит… Мать моя родная! Это самая великолепная грудь, которую я имел счастье когда-либо видеть! Два больших ослепительно белых шара. Кожа такая тонкая, что где-то виднеются голубые прожилки вен. Правая пола халата стянута сильнее, и я вижу темный полукруг соска. Рот наполняется слюной от желания облизать его, а ладонь сама тянется к находящемуся всего в метре от меня счастью. Черт, я мог бы кончить прямо ей в рот, вдалбливаясь между двумя стоящими сиськами, придерживая их руками с обеих сторон.

– Ты что? – тельце отступает на шаг.

А у нее приятный грудной голос. Возможно, она хорошо поет. Да! Я мог бы заставить ее спеть, пока она будет медленно раздеваться передо мной. Ее маленький ротик будет выводить звуки, заставляя губки принимать разнообразные формы, пока я буду мять ее грудь, которая, возможно, даже не поместится в ладони.

Гребанные сиськи! Лучше бы девчушка спала, и не попадалась мне сегодня.

– Я тут подумал, – улыбаюсь дружелюбнее, возможно, я не с того начал знакомство, – может, протестируем тебя до свадьбы?

– Что? Протестируем? Миша, ты о чем? – шепчет носитель моей мечты.