Мое личное чудовище

Теперь имеют значение только руки. Тонкие, гибкие пальцы расстегивают пуговицы идеально отглаженной рубашки. Одну за другой. Медленно. Слишком медленно!

О боги! Этот грудной рык, больше похожий на вопль гулящей кошки — мой? И тут же забываю об удивлении. Рывок — пуговицы рассыпаются мелким дождем, скачут по полу, катятся в разные стороны.

Ворон не замечает. Сидит, расслабленно, пока я сдираю с него рубашку и улыбается. И за эту улыбку я готова отдать собственную душу. Да что там душу! Все, что есть, материальное и не очень. И даже свою удачу…

Вдоль спины пробежал холодок, на миг вернув ясность мысли. Но теплые руки уже согрели, погладили кожу, заставляя забыть.

— Ты красива!

Ох, этот голос… Я таю, как мороженное на солнце. И меня слизывает чей-то проворный язык. Обводит сосок, раз, другой…

Когда это он успел спустить бретельки ночнушки? Ах да, это же несложно, только руками по плечам провести. Но я могла поклясться, что ладони Ворона скользили лишь по спине, не поднимаясь выше… Мысль тут же заткнулась. Те ощущения, что дарил Кир, оказались новыми.

Никогда не думала, что просто язык и губы на груди могут так сводить с ума, так разжигать желание. Но через пару минут и этого стало мало. Руки потянулись вперед, коснулись кожи. Приятная. Шелковистая настолько, что пальцы сами скользят по ней вниз. И натыкаются на кожаный ремень.

Почему-то застежка не поддавалась. В дикую песню желания влились нотки раздражения:

— Я же сказала раздеться!

Он еще и смеется! Захотелось двинуть по наглой ухмыляющейся роже, но Ворон отвел руки, перестав ласкать спину. Даже плакать захотелось, как вдруг стало одиноко.

Кир не торопился. Нарочито медленно провел рукой по животу, в точности повторяя мое движение. И взялся за пряжку. Потянул, высвобождая язычок из маленькой дырочки…

В черных глазах — пламя, смешанное с предвкушением.

Да он издевается! Дрзнит, заводит, чтобы потом выпить досуха, лишить хоть каких-то эмоций! Но…

Разве это не то, чего я хочу? Не то, ради чего позвала демона в свой дом? Забыться, заснуть, перестать думать. Хотя бы до утра! И плевать на то, каким способом я этого достигну!

Наконец, Ворон плавно приподнял бедра, стягивая джинсы вместе с трусами. Так легко и непринужденно, словно я не сидела у него на коленях.

Освобожденный член рванулся вверх, радуясь свободе. Розовая головка блестела от смазки. Да даже если бы и нет, я достаточно мокрая! Одно плавное движение, и…

Внутри хорошо. И снаружи. Мягкие волны теплого моря качают, убаюкивают, ласкают… Вздохи — как порывы ветра. Они налетают вместе с волнами, а потом приходит девятый вал.

Я — щепка, отколовшаяся от корабля. Я — песчинка в безбрежном океане. Меня кружит, накрывает с головой, я не вижу ни где верх, ни где низ. Только сладкая нега оргазма. Даже представляла, что он может быть… таким.

А потом Ворон вздрагивает. Я скатываюсь, не давай кончить в меня, что-то шиплю и руки перестают удерживать, отпускают. Больно ударюсь коленями о пол. Хочется выругаться, обматерить этого гада, но слова замирают на губах.

Как же Ворон прекрасен!

Он сидел, запрокинув голову на спинку кресла. Глаза полузакрыты, ноздри раздувались, словно ловят какой-то невероятно романтический аромат. Руки блуждали в паху, а из прекрасного члена тонкой струйкой била сперма.

Прекрасного? Никогда не думала, что смогу так назвать мужской половой орган. Но этот хоть скульптору показывай. А что? Делали же чаши по форме женской груди, почему бы…

Мысли путались. Все, на что хватило сил, это добраться до постели. И что с того, что Ворон еще здесь, что не ушел, что может остаться и присоединиться… Хотелось одного: спать. Еще услышала шаги рядом, чуть продавился матрас под тяжелым мужским телом.

— Спи… — прошелестело в самое ухо. И от этого голоса, от этого дыхания, коснувшегося кожи, я чуть не проснулась снова. Потому что нутро скрутило тугим узлом. Болезненным и одновременно сладким.

Я опять возбудилась?

Сил, чтобы протянуть руку и коснуться Ворона, не хватило. Усталость взяла свое, и уже засыпая, радовалась, что Кир вот он, рядом. Что его рука лежит у меня на талии, а дыхание согревает затылок.

А еще появились мечты. О том, что будет, когда проснусь. И с этим ожиданием чуда я провалилась в небытие.

27

Будильник вырвал из мира грез. Чтоб его! Не глядя протянула руку — выключить. И вскочила, как ошпаренная, наткнувшись на пустоту.

Место, на котором лежал Ворон, успело остыть. Разочарование смешалось с облегчением: почему-то не хотелось его видеть. И было немножко стыдно.

К моменту нашей встрече на площадке я умудрилась избавиться от неловкости, тем более, что вырванный из тетрадки и изрядно помятый мной листок все так же лежал на столе. Тревоги вернулись и привели с собой новые.

Интересно, Ворон прочел письмо? А вот сейчас и узнаем!

Он скользнул по мне взглядом и отвернулся. А у меня ноги подкосились. Да что это происходит? Что за предательская дрожь в коленках? И… почему Ворон делает вид, что мы не знакомы?

Злость заставила прийти в себя. Что было вчера — то уже в прошлом. Сейчас же время собирать камни. И желательно, не своими руками.