Мое личное чудовище

— Если ты его так ненавидишь, то сама и уезжай! А он останется! В конце концов, этом мой дом.

— Прежде всего, этот дом — мой!

Как баба Дуся сумела спуститься на берег? Я не заметила. Ольга, судя по ошарашенному выражению лица — тоже.

А та продолжала:

— В моем доме скандалов не потерплю! Будете ругаться — уберетесь обе! А тебе, внученька, вот что скажу: Феню ты сама в дом пригласила, выгонять её теперь грех великий. Ну а гость твой без приглашения явился, я его не звала. Так что пусть убирается восвояси.

Вот уж чего не ждала от бабы Дуси, так это поддержки. Да еще такой мощной. В тот же день Кир собрал вещи и уехал. Я смотрела вслед, пока поднятая колесами авто пыль не улеглась обратно на дорогу. Надо было хоть поцеловать на прощание. Дура, не догадалась.

39

Без Кира дом словно опустел. Обе хозяйки — что баба Дуся, что Ольга — ходили мрачные. Подруга вообще перестала со мной разговаривать, даже попыталась сбежать из пристроя, мол, в доме тоже кровать есть. Но бабка погнала её из комнаты кухонным полотенцем, как нашкодившую кошку.

Дня через два Ольге самой стало скучно дуться. Я это предвидела, но все равно обрадовалась. Сначала, правда, побаивалась за неё, но ничего странного больше не происходило. Ни баба Дуся не ворожила, ни тени за окнами не летали.

Солнце светило ярко, речка блестела расплавленным серебром, в затоне цвели розовые лотосы и желтые кубышки… Я доставал их охапками и как в детстве, делала «бусики», ломая длинные стебли и оставляя болтаться кусочки на плотной кожице. Стрекозы сновали туда-сюда, иногда зависая напротив лица. И тогда казалось, что я попала в сказку.

Мистика, что привела меня сюда, на малую родину, начала забываться. Бездушники казались страшной сказкой, а все увиденное — кошмарным сном. Не было никакого демона. Просто сумасшедшие, возомнившие себя избранными, решили принести в жертву любопытную девчонку. А все остальное — только результат того испуга.

Ольга тоже изменилась. Повеселела, на щеках заиграл румянец. Она даже не переживала, что пополнела — на еду бабушка не скупилась, заставляя нас пить парное молоко и балуя то творожными плюшками, то сладкими крендельками с маком, а то и просто сдобными булочками.

Но и возвращаться стала поздно, задерживаясь где-то дотемна. Я уже шестой сон видела, когда она прибегала домой, ныряла под одеяло, и сразу в комнате веяло свежим сеном, речной водой, ветром… Только дважды тупой не догадается!

— Какой он? — донимала её днем.

Подруга только улыбалась да покрывалась пунцовым румянцем.

Это Ольга-то!

Её возлюбленный вызывал все больший интерес. Но следить не стала: подло. Захочет, сама познакомит.

Думала так, пока в один из вечеров, повернувшись, не почувствовала знакомый аромат.

Ворон. Так пах только он. Его кожа, его туалетная вода, его… Ошибиться невозможно!

Совесть отправилась на задворки сознания. Нечего путаться под ногами. В груди кипела злость: мало того, что приказ не выполнил, так еще и подругу мою соблазняет! В добрые намерения инкуба не верилось.

Меньше всего я ожидала увидеть эту парочку в реке. Точно на том же месте, где совсем давно мы с Киром…

От понимания происходящего стало нехорошо. Отвести взгляд от плещущейся парочки не получалось. А посмотреть было на что.

Гибкое женское тело лозой оплело мужское. Белая кожа на фоне загорелой. Высокая грудь, острые соски… Глаза, полузакрытые от наслаждения… Вздохи, похожие на теплый ветер.

И самодовольная усмешка. В том, кому она предназначалась, сомнения не оставалось.

Кир знал, что я смотрю. И не стал нагонять морок, позволяя любоваться на этот водный танец. Заставил почувствовать жар между ног, нехватку воздуха, жгучую ревность… И махнул рукой, приглашая присоединиться.

Обида, злость, растерянность и ярость смешались в дикий коктейль. Захотелось врубиться в воду, за волосы оттащить Ольгу от Кира, а ему выцарапать глаза. И еще оторвать кое-что, над чем так дрожат мужчины. И не просто оторвать, а с вывертом. Открутить, в общем.

Но вместо этого я повернулась и пошла обратно.

Слезы мешали смотреть. Рыдания стремились наружу, перехватывая горло. Но я сдерживалась. Видели глазки, что покупали… Черного кобеля не отмоешь добела.

Но Ольга! Ольга! Подруга…

Хотя… чему я удивляюсь? Она никогда не скрывала, что Ворон ей нравится. В отличие от меня. И почему Ольга должна сдерживаться?

Возвращаться домой не хотелось. Примчится Ольга, сияющая, счастливая… Какого будет делать вид, что ничего не происходит? Притворяться я умею, но не настолько же!

Очнулась от раздумий, только когда над самым ухом застрекотала какая-то птица.

Лес окружал городок дремучим царством. Сосны с голыми снизу стволами раскидывали колючие лапы, застилая солнце. Папоротник с пожухлой от жары верхушкой доходил мне до груди. Кое-где среди зелёных вай виднелась крапива: значит, там пролегала незаметная взгляду тропа.

И я шла по одной из них, потеряв направление.