Мое личное (не) счастье

— Да так, на тебе лица нет, вот и интересуюсь. Брата хоронить ездил я, а похороны оказались у тебя.

— Не говори чушь. Все нормально, — выпивает залпом напиток и следом наливает еще, уже сам себе.

— А чего Вику к церберше отправил?

— Мне так спокойнее. Не могу быть с ней двадцать четыре часа в сутки, — да уж, облегчил ты мне задачу. Друг называется. Пошла вторая рюмка в ход и следом третья. — Это мне за все мои поступки.

— Ты о чем?

— Ни о чем, — встает с кресла и подходит к окну. — Не знаю, как так вышло. Все, абсолютно все через задницу, — сжимает виски руками и поворачивается ко мне. — Несколько дней назад я переспал с Мариной, — ну слава Богу, хоть одна хорошая новость. — Чего ты молчишь? Может в морду мне уже дашь? — не продумал сие действо, да уж, косяк. А ведь надо было отрепетировать перед зеркалом. Вспомни что-нибудь плохое, Самарский. Очень плохое. Да, точно-бабка. — Прости. Я не знаю, что она со мной делает. Я столько убегал от соблазна и не смог. Не смог.

— Ну, судя по Марине, она тоже не сдержалась. Не только ты на нее посматривал, она тоже времени не теряла. Забудь, Макс, — наливаю новую порцию, подхожу к окну и протягиваю Островскому. — Знаешь, все в нашей жизни не случайно. Не борись с собой. Что есть, то есть, я вам мешать не буду. Уйми свою совесть, ты сам на себя не похож. Это же всего лишь женщина.

— Ты сейчас серьезно?! — херова-то сыграл, не взять мне Оскар. Не взять. Нет скорби и обиды в глазах.

— Абсолютно серьезно. Поехали домой. Переспишь с этой мыслью и на утро все уляжется, — смотрит на меня и не верит. Запомни мою доброту, Островский. Открываю дверь и пропускаю Макса на выход. И ведь не запомнит же, как пить дать-не запомнит…

Вот с Мариной все оказалось куда проще, это не женщина, а какая-то телепатка. Считала мой взгляд на раз-два. Не оправдывалась, не извинялась, тихонько собрала свои оставшиеся у меня вещи, и так же тихо упорхнула покорять и так покоренное сердце Островского. Медвежью услугу оказываю своему же другу, хотя с другой стороны, ну хочет человек другого человека-пусть себе резвятся. Не под венец же ведет.

***

Кое-как разобравшись с делами, усыпив и так дремлющую бдительность Макса, отправился в деревню. Что могло заставить Вику отправиться в задницу мира, еще и к нелюбимой тетке-загадка века. Как и то, почему мой номер в черном списке. Вообще картина вырисовывается какая-то не очень веселая, с совестью-то я примирился и взял ее в компаньоны, но вот как я умыкну наверняка обиженную с ног до головы Вику-еще большая загадка. Блин, на кой фиг она забралась в деревню.

Навигатор с легкостью указал путь в забытую Богом деревню. Хотя, судя по количеству жителей, не такая уж тут и глухомань. Да и люди получше городского серпентария, сразу указали, где живет нужная мне мадам. А дальше началось что-то сродни комедии: поставил машину подальше от нужного дома и пошел пешком, по пути вступив в куриный помет. Дальше-больше, стал наблюдать за двором, как какой-то извращенец, но долго мне это делать не дали, считанные секунды и на горизонте появилась Викина тетка.

Вовремя убрался за ближайшее дерево, а через пару минут любимая тетушка вышла, закрыв за собой калитку. Подождал немного, пока тетка закончит трепаться с каким-то мужиком и скроется за горизонтом, и пошел к дому. Как можно тише открываю засов и прохожу внутрь, уже тщательно смотря себе под ноги. Здесь, судя по всему, кур не имеется. Только хочу подняться в дом, как замечаю на заднем дворе лежащую на траве Вику. Выдохнул с таким облегчением, что кажется соседи услыхали.

Подхожу ближе, стараясь не шуметь и присаживаюсь на покрывало, на котором расположилась спящая обиженка. Судя по надетому купальнику, кое-кто решил позагорать. Наконец-то хоть одна приятная картинка за столько дней. Улыбаюсь как ненормальный, наблюдая за спящей Викой. И что дальше, Самарский? Хвать на руки, в машину, а потом в лес? От тетки просто так не умыкнешь, а вот сподвигнуть на возвращение домой-запросто. Легонько прикасаюсь к ее обнаженному животу и провожу рукой вверх, касаясь нежной разгоряченной кожи. Да уж, когда-то я мог об этом только мечтать, вот так прикоснуться и при этом не выглядеть извращенцем, любителем малолеток.

Обвожу пальцем три маленькие родинки под левой грудью, идущих одна за другой и где-то внутри себя кайфую от, казалось бы, самых простых действий. Веду пальцами вверх, обводя края простого черного купальника. Поднимаюсь к шее, легонько касаясь кожи, которая сразу же покрывается мурашками. Вика зажмуривает глаза и тут же их распахивает. Смотрит на меня сонным взглядом секунд пять, а потом резко вскакивает. Хватается за платье и прижимает к груди.

— На солнце спать опасно. Можно и сгореть.

— Что ты тут делаешь?!

— Сижу на травке и смотрю на тебя. Как там говорится, хорошо в деревне летом, пристает что-то там к штиблетам. В это что-то там я, кстати, вляпался, но не буду портить сей романтический момент, — встаю с покрывала и подхожу к Вике, которая старательно надевает на себя какое-то безразмерное платье, аля мешок для картошки.