Мое личное (не) счастье

Еще через полчаса езды по кочкам, и мы наконец-то прибыли в село, где уже два месяца славный мальчик Миша работает руководителем стройки небольших коттеджных домов. Не знаю, как он согласился на откровенную глушь, в которой нет никаких благ в виде канализации и прочих прелестей, и в ближайший месяц не предвидятся, но, видимо, перспектива вернуться под бабкино крыло, ужаснула больше, чем отсутствие воды и туалета. Я ожидал чего угодно, например, что через пару недель этот оболтус вернется с криком о помощи и в который раз опозорит меня перед знакомыми, но нет, совсем наоборот. К моему удивлению, мой знакомый Виктор, к которому я собственно и устроил Мишу, его похвалил, и делает это по сей день. В голову закралась мысль, что Мишка его кормит волшебной травой или чего-нибудь распыляет в воздух, а может еще что-то более запрещенное, ну не мог я представить, что этот балбес делает что-то хорошо.

Вот и сейчас, скептически осматривая двор, я жду подвоха. И нет, вовсе не вступить в куриный помет, это я уже проходил. Скорее что-то в виде кучи пивных и других видов бутылок, горы мусора и обязательно отекшую Мишину морду. Возможно и фингалы будут от мужей нерадивых жен, с которыми Миша зажигал накануне. Черт, мне должно быть стыдно от таких мыслей о родном брате, но ничего не могу с собой поделать, настроение ни к черту. Ни совместных выходных, ни вообще нормального времяпровождения из-за Викиных заморочек.

— Дверь в дом открыта. Значит он точно тут.

— Необязательно, он мог пойти бухать в пятницу вечером, оставил дверь на распашку и еще не вернулся. Благо, воровать нечего.

— Ну прекрати. Вон какой-то звук на заднем дворе, Миша наверняка там. Может дрова колет.

Хотел бы я сказать, что он колет, но решил тактично промолчать и не портить некогда хорошее Викино настроение. А вот обойдя дом, я в прямом смысле застыл: с голым торсом и в одних шортах, больше скорее похожих на трусы, мой братец косит траву и не какой-нибудь новомодной газонокосилкой, а обыкновенной косой.

— Привет, мистер голый торс, — радостно поприветствовала Вика моего братца. Господи, вставьте мне в уши пробки…

— Ого, вы так быстро, — снимая наушники вещает мой братец. — Не ожидал, — а я как не ожидал.

— Миша, будь так добр, натяни на свое тело что-нибудь, что хотя бы отдаленно напоминает одежду.

— Не надо завидовать моему торсу.

— Было бы чему. У тебя просто яйца вылазят из шортов или трусов, поди разбери. Слушай, такие, кажется, заднеприводные носят.

— Не знаю, за педиками не слежу, тебе виднее, — откладывая косу в сторону, победоносно произносит Миша. — Сдается мне, что Вике мой прикид очень нравится. Верно, Вик?

— Хватит, оба. Вы прям хуже меня, а взрослее, давайте я еще линейку принесу и измеряем ваши чивапчичи?

— Чего?! — в миг опешил мой братец.

— Ничего. Просто Вика очень хочет кушанькать, вот и думает о колбасках. Да, Викуля?

— Да, Олеженька.

— Не продолжай. А ты, Мишуля, закругляйся с травой, в прямом смысле этого слова и показывай нам свои хоромы хоромные, а Викуля начнет тебя откармливать.

— Ну, я только этому рад.

— Мишенька, а ты случайно не знаешь, тут в лесу рядом, уже есть сыроежки?

— Местные говорят есть. Ты хочешь накормить меня грибами?

— Нет, мне нужны сыроежки, чтобы сделать одну процедуру Олежке. Да, дорогой? — подходит ко мне Вика и самым настоящим образом щипает за задницу.

— Нет, Викуля, думаю я обойдусь без этой процедуры. Ну раз ты вызвалась накормить моего брата, иди готовь уже, дорогая, а мы парочкой слов перекинемся с Мишей.

— Я постараюсь всех накормить.

***

Ни разговор с братом, ни последующие посиделки за общим столом, меня не обрадовали. А если быть точнее, мне просто не к чему было придраться. У Миши было все идеально, как я ни старался найти за ним любую, хоть самую маленькую оплошность-не смог. До сих пор не верится, что за какие-то два месяца этот городской выскочка привык, по сути, к деревенской жизни. Работает без нареканий и даже в доме почти чисто. Да уж, похоже я скоро начну себя ненавидеть за свои мысли, но в глубине души я хочу, чтобы Миша напортачил. Вот тебе и раз, мне пора к дяде Фрейду обратиться.

— Ну чего ты такой хмурый? Смотри какая природа и озеро красивое. Улыбнись, Самарский, — садясь на покрывало, весело произносит Вика. — Иди ко мне.

Сажусь рядом с Викой и наконец понимаю, что больше всего меня раздражает не отсутствие оплошностей Миши, а Викина непонятная радость.

— Это не я хмурый, это ты слишком веселая, не пойми от чего. Что-то ты так дома не радовалась.

— А дома нас застукать могут. А здесь мы свободны. Ну разве что Мишка, но он точно не скажет. У него же все на лице написано, вон смотри, как радуется человек. Хорошо, кстати, плывет, да?

— Нормально, — Вика резко вскакивает с покрывала и начинает снимать с себя одежду, оставаясь в итоге в раздельном купальнике.

— Пойдем поплаваем.