И тогда Аполлон вновь опустился на колени, не останавливаясь и не замедляя движений, ощущая дрожь ее тела. И это продолжалось до тех пор, пока он не запрокинул голову и не заревел в ночи от всепоглощающего чувства освобождения.
Звезды закружились над ними, когда он медленно опустился на Лили, совершенно позабыв про свою человеческую природу, которую утратил из-за этой женщины.
Лили проснулась на следующее утро с двойственным ощущением. С одной стороны, она была неописуемо счастлива и радовалась, что скоро увидит Аполлона, а с другой — знала, что их связь будет недолгой. Скоро ей придется вернуться к своей привычной жизни, а Аполлону — к своей, какой бы она ни была. Их ступеньки находились на разных концах социальной лестницы, и между ними была пропасть: ни ему спуститься, ни ей подняться. Даже если Лили ему небезразлична, рано или поздно Аполлону придется жениться на представительнице своего круга, леди с безупречной репутацией. У Лили не хватило бы духа стать его любовницей. И одна лишь мысль, что отведенного им времени остается не так уж много, делала их отношения еще острее, еще притягательнее, и Лили поклялась себе наслаждаться каждой минутой.
Однако предвкушение встречи с Аполлоном отравлял страх перед Россом. Здесь, на частной вечеринке, трудно избежать встречи с ним. Решив, что об этом подумает позже, Лили собралась спуститься к завтраку вместе с Молл.
Казалось, в столовой собрались все присутствующие гости, несмотря на то, что было уже довольно поздно — за полдень — и время завтрака давно миновало. Впрочем, дамы и джентльмены, танцевавшие на балу до самого рассвета, с трудом поднялись и к этому времени.
В столовой накрыли три больших стола, чтобы могли уместиться все желающие, и вот теперь между ними быстро сновали лакеи: подносили кофейники и тарелки с холодным мясом, вареными яйцами и булочками. Лили почти сразу увидела Аполлона, и они тайком обменялись улыбками, а через мгновение, окинув взглядом столовую, заметила Ричарда рядом с миловидной леди — должно быть, женой.
Лили оставалось лишь посочувствовать этой даме.
Вместе с Молл они решительно направились к столу, за которым уже сидели Джон, чета Уорнер и, к сожалению, ее брат. Просто дальше от Ричарда сесть было уже некуда. Подняв голову, Лили заметила, что Аполлон задумчиво сдвинув брови, смотрит на барона.
Черт бы побрал его проницательность!
— Мисс Беннет! — воскликнул симпатичный мистер Уорнер, когда дамы подошли к столу, тотчас же поднялся со своего места, и его примеру, хоть и гораздо медленнее, последовали Джон и Эдвин. — И мисс Гудфеллоу! Ваше представление вчера вечером — это потрясающий успех. Мы с миссис Уорнер получили огромное удовольствие. Вы, должно быть, очень гордитесь своим братом: ведь, насколько я понял, именно он является драматургом.
Он повернулся к Эдвину, которого похвала явно застала врасплох, и ослепительно улыбнулся.
— Так и есть, — добавил Джон. — Мистер Стамп хорошо известен в театральных кругах благодаря своему интеллекту и остроумию. Мне довелось играть в двух его пьесах.
— Это чудесно, — воскликнула миниатюрная миссис Уорнер. — Вы очень талантливы, мистер Стамп. Лично я не смогла бы написать ни строчки, не говоря уж о целых пяти актах.
Лили поймала на себе взгляд брата и заметила в нем чувство вины. Ей давно уже пора было привыкнуть, что за проделанную ею работу восхваляют Эдвина, и все же Лили по-прежнему испытывала боль, хотя и совсем незначительную — словно укол в сердце.
На узком лице Эдвина возникло какое-то странное выражение, и он внезапно, раскинув руки, воскликнул:
— Господа! Прошу минуточку вашего внимания!
Все присутствующие разом повернулись к нему: одни настороженно, другие — выжидательно.
Среди большого количества слушателей ее братец чувствовал себя как рыба в воде. Отвесив поклон, он начал пробираться в центр столовой.