Мое мерзкое высочество

— Олив, лучше согласиться. Тем более, что текст указа составлен так, как ты сама того хотела, — мягко продолжал уговаривать Великий Герцог. — Теперь больше нет ни единого основания переносить свадьбу.

Закрыв глаза, я просидела несколько минут в абсолютной тишине, словно в кабинете кроме меня не было еще десятка человек. И все же Назарат была прав, вредничать и ждать больше не было смысла. Я и так сумела показать за прошедшее время все грани своего характера и то, как именно принимаю решения. И Сальватор все еще был рядом, так же спокойно и внимательно выслушивая мое мнение и принимая его.

— Ладно, — тихо произнесла я, не открывая глаз.

— Олив? — голос конунга заставил передернуть плечами. Я чувствовала себя неуютно, словно сидела обнаженной, со всеми своими чувствами и эмоциями, выставленными перед этими людьми. — Я должен получить согласие так, чтобы не было сомнений.

— Я сказала: ладно, я выйду замуж за князя Сафье!

Словно порыв ветра пробрался в открытое окно, в кабинете прозвучал всеобщий вздох облегчения. Открыв глаза, я недоверчиво посмотрела на окружающих меня мужчин.

— Вас на самом деле так тревожил этот вопрос?

— Мы дали тебе обещание, что только ты можешь принять решение по поводу своего брака, когда ты получила это, — Ол кивнул на перстень на моем пальце. — Но этот вопрос задевает столько струн внешней и внутренней политики, что его просто нельзя было бы оставлять подвешенным в воздухе теперь, когда ситуация немного изменилась.

Я только кивнула, на самом деле прекрасно зная, как все было. Но следующая фраза, произнесенная Сальватором, заставила меня немного съежиться в кресле:

— Раз этот вопрос решен, могу я просить у вашего величества переноса дальнейшего заседания?

Переведя взгляд с меня на Сальватора и обратно, конунг хмыкнул.

— Конечно, князь. Забирайте свою невесту, ей нужно отдохнуть. Продолжим завтра. Тем более, что нужно отдать распоряжения по поводу подготовки к свадьбе.

С трудом удержавшись, чтобы не рыкнуть, я резко встала, даже «забыв» склонить голову на прощание перед конунгом и Назаратом. Вылетев из кабинета, я понеслась вниз по ступеням, сопровождаемая топотом ног своей свиты и была уже на середине лестницы, когда меня поймали за локоть, дернув назад.

— Я могу понять твою обиду, зная как ты не любишь, когда кто-то портит твою игру, но рисковать здоровьем не позволю, — низким голосом произнес Сальва, одним движением подхватывая меня на руки.

— Пусти, — тихо и зло потребовала я, скрывая таким образом смущение и обиду.

— Если ты не хочешь устроить сцену перед всем двором, то можешь продолжать дергаться, моя взбалмошная фея.

— Вообще-то, ты не имеешь права касаться меня в стенах дворца, — напомнила я, заранее зная, что обречена на проигрыш.

— Указ объявят завтра, — самодовольно улыбнулся Сальватор, спускаясь по лестнице так легко, словно я ничего не весила. — Оставим же придворным еще один день на сплетни.

Из-за спины послышался тихий смешок Полли. Ничего, вот только доберемся мы домой, я тогда сразу узнаю, как именно секретари смогли выяснить мой, пока еще очень маленький, секрет. И откуда об этом узнал Сальва. Вот тогда никакие новообретенные ведьмовские силы не помогут Полли.

Глава 51

Добравшись до поместья князя в полном молчании, я первым делом махнула рукой секретарям и Полли. Разговор предстоял интересный и весьма неприятный.

— Олив? — вскинул бровь Сальва, явно рассчитывая переговорить со мной о столь серьезных переменах, но я пока не была готова.

— Позже. Пожалуйста, — замерев в дверях, я ждала, пока князь кивнет, чтобы иметь возможность решить те дела, на которые силы еще имелись.

Легат конунга нахмурился, но все же кивнул, прекрасно изучив мой характер за время проведенное вместе. Махнув рукой слугам, чтобы не вмешивались, я самолично закрыла двери, нарушая все правила, но чувствуя острую необходимость сделать именно так. Несколько мгновений постояв уставившись в резные панели дверей, я глубоко вздохнула.

Внутри поднималось настолько масштабное чувство, что я опасалась не удержать его внутри. Это было не возмущение, нет. Это было стойкое ощущение, что кто-то попытался посягнуть на мою, пусть и весьма номинальную, свободу, действуя за спиной и на моей территории.

Вскинув голову, взяв под контроль выражение своего лица, я прошла за рабочий стол, медленно опустившись в кресло.

— Кто узнал первым? — мое состояние стало окончательно понятно мне самой только дней пятнадцать назад. Первые дни я объясняла сонливость и слабость наступлением весны и банальной нехваткой солнца и тепла. Но, судя по тому, что происходило сегодня, кто-то сумел сообразить раньше.

Внимательно посмотрев на всех троих, я внутренне просила только об одном — чтобы это была не Полли. Такой удар может оказаться слишком тяжелым даже для меня, способной вынести многое.