Мое непреклонное сердце

Мерседес подумала, что Колин наконец выпустит ее. Она попыталась сделать шаг назад, чтобы освободиться от его мертвой хватки, но он ее не отпустил.

- Вы думаете, что у меня может быть положительная точка зрения насчет вашего характера? - спросила она. - Неизвестно, откуда берется вера в то, что вы благородный человек и не можете сделать того, в чем вас обвиняет Северн?

- Ну... раз вы об этом задумались... - медленно, растягивая слова, произнес Колин.

- Сказать по правде; - продолжала она, будто не слыша его, - я не знаю, что сказать об этом. Ваше поведение по отношению ко мне достойно порицания.

Он снова невольно развеселился.

- А ке напоминает ли вам это горшок, который обвинял котел, что тот весь в саже? Уж кто бы говорил...

Мерседес одарила Колина Торна своей необыкновен-ной, ослепляющей улыбкой.

- Идите вы к черту, капитан!

Колин подумал, что она, наверное, и не подозревает, что рискует получить очередной поцелуй. Определенно не подозревает! Похоже, она и понятия не имеет, какие у нее красивые, выразительные губы. Вот прямо сейчас из нежно изогнутого лука они живо превратились в постную, строгую линию. Впрочем, вполне возможно, что таким образом она просто проявляет осмотрительность. Его безжалостный взгляд скользнул вверх, к серым глазам.

- Когда у вас обед?

Она с изумлением уставилась на него:

- Вы разве не расслышали того, о чем я вам говорила? Да нет, конечно, расслышали. Вед"? вы дважды напоминали мне, что со слухом у вас все в порядке. - Она нарочито нахмурилась:

- Значит, проблема в другом. Может, у вас трудности с языком? Вы там, в Америке, говорите по-английски?

Колин небрежно заметил:

- По отношению к тому, кем я вполне мог бы оказаться, вы проявляете удивительную наглость. - И, удовлетворенный тем, что она мгновенно замолчала, добавил:

- Насколько я припоминаю, раньше вы что-то говорили мне насчет обеда. Из того, что вы сказали мне потом, я не вижу причин отказываться от него. Поэтому и уточняю: в какое время он будет?

- В семь.

Он посмотрел на свои карманные часы.

- Значит, нам остался один час.

- - Нам? - с тревогой спросила она. - Час на что?

- Уж не знаю, обрадуетесь вы или испугаетесь. Он подумал, что она вполне может ухватить подброшенную им приманку, но Мерседес уже была научена горьким опытом: нельзя бросаться на все без разбору. А жаль!

- Вообще-то нет причин ни на то, ни на другое, - сказал он. - Просто я собираюсь предложить вам прогуляться по парку.

Все доводы Мерседес против такой прогулки сразу же рассыпались. Когда она высказала последний, они уже были на мощеной дорожке, уступами спускающейся в парк. В воздухе витал нежный запах лаванды. Юбка Мерседес трепетала на легком ветру, облепляя ноги. Колин с непо-крытой головой шел рядом. Его нисколько не беспокоило, что ветер растрепал его светлые волосы.

Она вдруг представила его у штурвала большого парусника: ветер наполняет паруса, и под их тяжестью скрипят и прогибаются мачты и реи. Колин стоит, подставив лицо ветру, наслаждаясь его напором и силой, восторженно приветствуя его первозданное могущество. Рубаха облепила ему грудь, брюки тесно облегают бедра. Пряди светлых волос развеваются над головой...

Мерседес искоса взглянула на него. И увидела ту же силу и стать, что она представляла себе в мыслях. Он был такой же худой и мускулистый, высокий и стройный. В нем не чувствовалось никакого напряжения, лишь угадывалась потенциальная сила в линии плеч, узкой талии и в легкой походке вразвалочку. И вдруг, без всякого предупреждения, что-то в самом его присутствии неуловимо изменилось: он стал такой же непреодолимой силой, как тот ветер, Который он обуздывал своими парусами.

Колин не смотрел в сторону Мерседес. Он любовался роскошными чайными розами, растущими вдоль остатков стены. И его мысли при этом имели самое непосредственное отношение к молодой женщине, которую он вел под руку. Бледно-розовые и персиковые лепестки этих цветов не могли спорить с нежной и гладкой кожей Мерседес, а их оттенки - с цветом ее лица. И в тот момент когда его уже захлестнула волна этих причудливых сравнений, он вдруг напомнил себе, что их колючки не идут ни в какое! сравнение с ее острыми замечаниями.

- О чем вы думаете? - спросил он ее. Мерседес слегка вздрогнула, потому что он прервал ее мысли. Она была сорвана с палубы этого быстроходного и величественного корабля, где она мысленно пребывала, и возвращена к действительности.

- Я поражена. Что с нами происходит? - сказала она.

Это было не совсем то, что составляло суть ее мыслей, но не было и ложью.

- Разве вам не доставляет удовольствие любоваться, красотами Уэйборн-Парка?

- Я удивляюсь, почему это так нравится вам. Колин указал на газон из серебристых листьев вдоль дорожки. На каждом стебле красовался темно-красный цветок, источающий аромат гвоздики.

- Dianthus deltoides, - сказал он. И тут же указал на ландыши, растущие в тени каменного фонтана:

- Convallaria majalis.