Мое непреклонное сердце

Посреди всех забот и неурядиц Колин оставался для Мерседес в центре всех событий. Мерседес не нужен был повод, чтобы разыскать его. Что бы он ни делал, он всегда находил для нее время. Она ценила его молчание и пришла к выводу, что это заставляет ее быть более внимательной и заботливой.

В первые дни ее мучили кошмары. Ей снилось что-то давно подавляемое, какие-то забытые страхи, и она просыпалась дрожащая, в холодном поту. Тогда он выслушивал ее. Иногда брал ее за руку. Иногда просто молчал. Казалось, он без слов понимал, что ей нужно.

Однажды вечером он вывел ее на галерею, и они сидели там, обнявшись, на каменной балюстраде. Они насчитали шесть падающих звезд, прежде чем она заснула в его объятиях. Большего Колин не мог бы и пожелать.

Причудливые повороты судьбы и случайности, соединившие их, больше не казались Мерседес удивительными. Они скорее представлялись ей неизбежными, будто предсказанными звездами, на которые они недавно любовались. Это было совершенно фантастическое умозаключение, которым она и не пыталась поделиться с Колином. У него была более практичная натура, и до последнего времени она думала точно так же о себе.

Одной рукой Колин взял чашку, а другой обнял Мерседес. Когда он уселся в большое кожаное кресло, ее не нужно было долго уговаривать присоединиться к нему.

Она удобно устроилась у него на коленях, поджав ноги. И вздох ее был красноречив.

Склонившись, Колин поцеловал ее пышные темные волосы. Он не уговаривал ее идти спать. Сейчас это было все, чего хотела она и чего желал он.

— Ты боишься встретиться завтра на суде с Северном? — спросил он.

— Нет, — сказала она. — Больше не боюсь. Я только хочу, чтобы все наконец разрешилось. Даже мистер Паттерсон согласен, что Уэйборн-Парк по закону принадлежит тебе. Теперь Северн не будет и пытаться обвинить тебя в том, что ты обманом выиграл пари. Он ведь не захочет, чтобы суд узнал о третьем свидетеле всего, что произошло возле охотничьего домика.

Колин кивнул.

— Он, наверное, удивляется, почему мы ни разу не упомянули Понтия.

— Наверное, просто умирает от любопытства, — сказала она.

Колин поднял бровь.

— Довольно жестоко с твоей стороны говорить так.

— Меня это мало волнует. — И это в самом деле было так. Мерседес отпила из чашки. — Ты только подумай, как бы все могло обернуться, если бы не Понтий.

— Я думаю об этом каждый день, — сразу посерьезнев, ответил Колин.

— А он об этом не хочет и слышать.

— Это потому, что ему немного стыдно.

Мерседес слегка выпрямилась.

— Что? Почему он должен стыдиться?

— Потому что он думает, что если бы он не наслушался сплетен в бостонских тавернах, если бы он не разыскал графа и не вошел в его игру и если бы он не лгал, что был в моей команде во время рекордного рейса «Таинственного», то твой дядя остался бы в Бостоне. Первой мыслью Понтия было, что его участие защитит нас. Но после всего, что произошло, он сильно засомневался, не подверг ли нас еще большей опасности.

Мерседес поставила чашку на столик рядом с собой. — Тогда он просто не оценивал реально натуру моего дяди. Да и Северна тоже.

— Меня не нужно в этом уверять.

— Ты прав. — Она снова вздохнула. — Мне следовало бы догадаться, что он думал как раз об этом, когда отказался уехать вместе с Обри. Миссис Хеннпин уверена, что он остался с единственной целью — украсть все ценное, что осталось в доме.

Колин усмехнулся. Его чашка присоединилась к чашке Мерседес на столике.

— Так же, как он украл пистолет из-за пояса у Северна.

— Чем и доказал, какой он на самом деле сообразительный вор. — Ее пальцы легко пробежали вниз по рубашке на груди у Колина, затем поднялись обратно и снова спустились к поясу его брюк. При этом она не отрываясь смотрела ему в глаза. — Как ты думаешь, каким образом ему удалось это сделать незаметно от Северна?

— Не знаю, но твою руку я чувствую.

— Чувствуешь? Гм-м. Значит, у меня не такая легкая рука, как у Понтия.

Ее улыбка дразнила его не меньше, чем руки.

— А тебе не приходило в голову, что он сможет научить…

Колин схватил ее за запястья; когда она опять принялась ласкать его.

— Нет, — сказал он. — Мне нравится вот так.

Мерседес наклонилась и поцеловала его. Пальцы его сразу ослабили хватку, и она вольна была продолжать начатое.

Никто из них не услышал слабое царапанье в дверь. И только когда этот звук сменился неуверенным стуком, они оторвались друг от друга. Мерседес вскочила на ноги, приглаживая волосы и оправляя платье. Колин заправил рубашку и отряхнул свой пиджак. Пятерней он откинул назад волосы и бросил на Мерседес осуждающий взгляд.

Если бы не расширенные темные зрачки, она выглядела бы вполне невинно. Ее возбуждение внешне осталось почти незаметным в отличие от того, что вызвала она своими невинными ласками там, у него под одеждой.

— Я-то думал, они все уже улеглись, — прямо-таки прорычал он. Чувствуя себя нашкодившим подростком, застигнутым на месте преступления с женой директора школы, Колин схватил книжку, которую перед этим читал, и сделал вид, что весь поглощен чтением.

Мерседес открыла двери. За порогом стояла домоправительница.