МОЕ ПАДЕНИЕ

- Я хотел увести тебя к себе. Заказать ужин, принять с тобой ванну. Я весь день об этом мечтал, – поглаживает меня по лицу. Нет, я не дура. Я – идиотка!

- Я могу приготовить ужин, и мы можем принять ванну, когда Антон уснет, – предлагаю я, с надеждой заглядывая ему в глаза, делая умоляющий взгляд, хлопаю ресницами, надуваю губки. Это должно подействовать, на других мужчин действовало.

- Ну, раз других вариантов нет, – улыбается усталой улыбкой. Берет меня за руку, тянет в за собой в гостиную. Садится на диван рядом с Антошкой.

- Дюймовочка, я не ел целый день, так что не заморачивайся, сделай что-нибудь по-быстрому, – у него такой усталый и измученный вид. Он действительно работал, а я накручивала себя весь день. Киваю ему в знак согласия, быстро удаляюсь на кухню. Готовлю быстрый ужин, накрываю на троих, спешу к мужчинам. Застываю на пороге, наблюдая: Дан показывает Антошке боевые приемы, поддается ему, делая вид, что мальчик победил. Антону не хватает мужской отцовской поддержки, любви, воспитания. Антона семь лет воспитывают женщины – Марина и ее мама. Он не знаком с отцом и никогда его не видел. Мальчишка заливисто смеется, радуясь победе. Не смею им мешать, любуясь. Представляю, что передо мной муж и мой сын. В груди разливается тепло и одновременно щемящая тоска. Раньше я думала, что мне и так хорошо, что мне рано задумываться о детях, и это вообще не для меня. Нет, я люблю детей, но чужих. Поиграл, посюсюкал, поумилялся чужим ребенком, и пошел спокойно спать домой без груза ответственности, оставляя его родителям. А сейчас… Черт, что со мной происходит? Все влюбленные женщины превращаются в наивных романтических дурочек?

Первым меня замечает Дан. И, видимо, на моем лице написаны все мои эмоции и мысли. Дан внимательно осматривает мое лицо. Прищуривает глаза, отстраняет от себя Антона, говоря ему, что пришло время ужина. И мы идем ужинать.

После ужина Антон быстро засыпает. У ребенка выдался насыщенный день. Общение с Лехой, игры со мной, отработка приемов с Даном. Мальчик утомился. И это хорошо. Мне нужно побыть наедине с Даном, сообщить ему о своем отъезде домой. Набираю для нас ванну, смотря, как струя воды взбивает белую пену, разнося по комнате аромат вишни. Боковым зрением вижу, как Дан медленно проходит ванну, закрывает дверь. Подходит вплотную ко мне, прижимается грудью к моей спине. Закрываю кран, закидываю руки ему на шею, поворачиваю голову, тянусь к его губам. Дан усмехается, нежно меня целует. Стягивает с меня домашние платье, откидывая его на пол.

- Сними трусики, – просит он, раздеваясь сам. Размещается в пенной ванне, тянет меня за собой. Сажусь спиной к нему, между его ног, откидываю голову на его сильное плечо. Мы просто лежим, наслаждаясь теплой водой, вдыхая аромат вишни.

- Устал? – спрашиваю я, поглаживая его руки, обнимающие мою талию под водой.

- Очень устал, – поворачиваюсь к нему в пол оборота, на его груди красуется мой крестик и больше ничего, он снял цепочку с пулей, а крестик оставил.

- Завтра вечером я улетаю к родителям, – сообщаю я.

- Почему я узнаю об этом только сейчас? – с недовольством спрашивает он.

- Вообще-то, я должна была улететь еще десять дней назад. А потом… Ну ты знаешь, что было потом. Я не видела родителей уже почти год. И очень соскучилась по Андрею. И если я не приеду в ближайшие два дня, Андрей улетит в Канаду, и мы не увидимся еще год.

- Кто, мать твою, такой Андрей?! – зло шипит Дан.

- Успокойся! Андрей – это мой старший брат, – Боже, как с ним сложно. И в этот момент я еще больше ненавижу Кристину. Эта сука виновата в том, что Дан никому не верит.

- Ты специально выводишь меня на эмоции? Неужели нельзя сразу сказать «Я не могу поехать с тобой, потому что сижу с ребенком, мальчиком Антоном» или «Я соскучилась по своему брату Андрею». Почему ты только потом объясняешь мне, кто они?! – с раздражением кидает он.

- Прекрати на меня кричать! – требую я. – Ты должен мне верить. Просто верить! Я понимаю, что для тебя это сложно. Но ты можешь хотя бы попытаться?

- Нет, Дюймовочка, не могу. Пока не могу. Просто не играй со мной в эти игры, – разворачиваюсь к нему лицом, расплескивая немного воды на пол. Забираюсь на него. Обхватываю его лицо, смотрю в глаза.

- Я не буду. Извини. Просто сложно себя переделать, подстроится под тебя. Я все понимаю. Но и ты поверь мне. Тебе незачем ревновать. Мне никто не нужен. Я хочу быть с тобой. Я твоя. Пожалуйста, верь мне.

- Я постараюсь, Дюймовочка. Но и ты пойми меня, это – тяжело. Чертовски тяжело поверить женщинам, особенно таким живым и общительным, как ты. Пока это практически невозможно. И …., – прерываю его поцелуем.

- Я принадлежу тебе, – шепчу ему в губы. – Принадлежу так, как никогда и никому не принадлежала, – беру его за руки, кладу на свою грудь. – Это твое, – Дан, нежно поглаживает мои груди.

- Я вся твоя, – мое дыхание сбивается от его нежных, невесомых, но таких горячих поцелуев, в мою шею, плечи, ключицы.