Мое побережье (СИ)

Субботнее утро началось со странных покусываний; гоня остатки сна, я все еще балансировала на грани грез и реальности, но вскоре начала осознавать, что то был Снежок, намекающий на прямую необходимость покормить его.

В первые минуты проблематичным являлся анализ состояния «что-то не так», и только на кухне в пробуждающуюся голову стукнуло: причина находилась прямо за шторами.

Светло. Вот же черт, этот засранец был прав, когда с пеной у рта прогнозировал не дождливый день.

Настроение приподнялось, но лишь отчасти. Будет неплохо, если погода установится на некоторый срок; ежели нет — это означает затяжную череду солнца и туч, что совсем не радует. Терпеть не могу неопределенное состояние природы.

Планировали выехать из дома после полудня. Я, хоть и предупреждала отца с вечера, все равно заглянула на задний двор. Он возился… знать бы еще, с чем он возился. Этот предмет немалых размеров напоминал катушку из кабинета физики, с большими витками и проводами. Я часто его видела, но все, что могла о нем сказать — он был определенным образом связан с автомобилями. Не сиди сейчас Тони за рулем, ожидая моего возвращения, наверняка бы оповестил, как он назывался, но слово лихо вылетело из головы, да упрямо не возжелало всплывать.

— Пап, мы поехали.

Он одарил меня вниманием не сразу с высоты своего табурета.

— Куда?

— На пляж. Я тебе вчера говорила… — я растерялась и не знала, что добавить. Вдруг он забыл и сейчас никуда не отпустит? Стало не по себе.

— А, — только и прозвучал ответ. Он вернулся к своему занятию. — Езжай, — брякнул совершенно равнодушным тоном.

Почему нельзя вести себя, как все нормальные родители? Хоть раз, черт побери, в жизни. Я многого прошу? Отношения к себе, как к человеку, а не как к блендеру, в коем появляется необходимость только при желании приготовить смузи. И я сейчас говорю не только о членах семьи.

Тяжело жить, принимая все слишком близко к сердцу и не имея возможности «перекроить» сознание. Настроение не то чтобы начало портиться… просто неприятный осадок всколыхнулся со дна несуществующей кружки, и несколько его частичек осталось на воображаемых фарфоровых стенках.

— Ты готова? — Тони стоял у машины с видом наисчастливейшим, который порой вызывал раздражение. Любой нормальной девчонке, конечно, это могло показаться милым и очаровательным, но я знала, что за его улыбками может скрываться откровенное скотство или желание улучить для себя выгоду, так что, да, постоянное ношение оной иногда бесило. В особенности на фоне собственного скверного расположениям духа. Сейчас была именно такая ситуация.

Я попыталась улыбнуться в ответ. Надеюсь, выглядело не настолько ужасно, чтобы он возжелал спешней развидеть мой образ.

— Можно и так сказать, — я взглянула на не занятое переднее сидение и на Хэппи сзади, в окружении сумок и пледов. Постаралась как можно скорее перескочить с темы своего душевного настроя во избежание назойливых и бесполезных вопросов; есть у мужчин такая чудесная особенность, как неспособность сосредотачиваться на нескольких вещах одновременно: — Я сижу спереди?

— М… да, — кивнул, занимая водительское место, — будешь моим штурманом.

— А если нас остановят? — никогда не останавливали, но все же правила, что несовершеннолетние могут разъезжать на машинах только до школы и обратно, продолжали действовать на территории нашего провинциального городка. Не надо говорить, что я бываю занудой — это все следствие приобретенной вредности.

— Я не брился неделю. Хочешь оскорбить меня заявлением, что я выгляжу на все свои семнадцать? — он успел посмотреться в зеркало заднего вида, взглянуть на меня, приподнять бровь, улыбнуться половиной рта и нацепить солнцезащитные очки.

Я прижала кулак к губам и на пару секунд прикрыла глаза, отворачиваясь к окну; не хочу, чтобы он замечал, как я улыбаюсь и краснею. А второе я чувствовала ясно, ибо лицо охватило легкой волной жара. Он невозможный. Просто невозможный. Не в плохом смысле, к великому сожалению.

Прошло внушительное количество времени, прежде чем пейзаж сменился со среды американского городка на дикую первобытность природы. Я прилипла к окну, едва за очередным поворотом показались скалистые махины, покрытые гордыми и величавыми повсеместными елями, да дорожный обрыв с другой стороны, где внизу, на расстоянии, достаточном до некоторой степени страха, плескалось мрачно-синее море. Тони в коем-то веке пошел на уступки и позволил в салоне разноситься звукам незамысловатого инди. О том, что он сам слегка постукивал пальцами в такт по рулю, предпочту скромно умолчать.

При появлении в зоне видимости косы пляжа Хэппи на задних сидениях зашевелился. Вскоре и я застегнула куртку, зная, что недалеко до остановки.

Народу здесь было в самом деле достаточно, чтобы довести интроверта до инфаркта. Они прилетели на метлах? Я имела удовольствие наблюдать всего три машины, включая только что подъехавшую нашу. Недалеко показывался высокий треугольник, сложенный из стволов деревьев — будущий костер. Может, тут серьезно намечается шабаш? Вон и Моника всплыла на горизонте.