Мое побережье (СИ)

Только ты и глубокое, живое, синее море. Один на один с шипящими волнами, которые бьются, кажется, в такт собственному, эфемерному сердцу.

Мерный шум.

Вдали виднелись маленькие движущиеся точки — кружащие над водными просторами чайки плавно лавировали, вытаскивая из подсознания воспоминания о Джонатане Ливингстоне, а чуткий слух улавливал их отдаленные крики.

Находясь здесь, ты будто выпадал на короткий промежуток времени из реальности и наслаждался всепоглощающим чувством легкости. Она была везде: в играющих зеленью на солнце островках травы; колышущихся полупрозрачных шторах в распахнутых окнах на кухне; соленом запахе ветра, путающегося в волосах.

Блаженная пустота мыслей. Такая, что хочется прикрыть веки и наслаждаться калейдоскопом кругов перед глазами, подставляя лицо греющим лучам.

У моря все бытовые трудности кажутся до безумия мелочными и неважными. Все, к чему мы так отчаянно стремимся изо дня в день: достичь чего-то, понравиться кому-то, сделать что-то, как правило, совсем тебе не нужное, лишь оттого, что этого требуют окружающие, — нерациональной растратой времени.

Наверное, здесь здорово жить. Маленький уголок утопии. Такое необходимое спасение в изоляции.

Внимание привлек немного ссутулившийся силуэт, восседающий на берегу. Волнистые, с почти романтичной небрежностью отросшие волосы мягко трепал ветерок. Ему бы впору жить в солнечной Италии; там, где за высокими оградами вьется виноград, а белозубые весельчаки стукаются винными чарками и провожают хищными взглядами знойных брюнеток. Он бы легко зашел за «своего» в южных широтах.

Высвободив ноги из тряпичных балеток и подхватив легкую обувь двумя пальцами, я неспешно направилась к Брюсу Беннеру.

Туфли бесшумно упали на песок.

— Сегодня хорошая погода, правда?

Он не обернулся, продолжая смотреть вдаль, где волны сливались в тонкую рябь белых линий.

— Хорошая, — подтвердил отчего-то уставшим голосом. — Тепло, но не чересчур жарко.

Тихо вздохнув, я расправила подол небесно-голубого платья и присела рядом с ним.

Колени Беннера были согнуты, а пальцы одной руки ритмично постукивали по запястьям другой.

— Если бы не Тони, я бы не приехал сюда, — заговорил Брюс, принимаясь расстегивать и застегивать ремешок часов. — Не хотелось его расстраивать в день рождения.

Самый бесценный подарок, который ты можешь преподнести кому-либо — время. Ты действительно отдаешь то, что никогда не сможешь вернуть.

— Почему? — почти по-детски непосредственный вопрос.

Он повернул голову, мимолетным жестом поправил на переносице съехавшие очки.

— Он не говорил?

Под внимательным взглядом я себя чувствовала несколько глупо.

— Не говорил… о чем?

Беннер невесело усмехнулся:

— Не знал, что Тони умеет держать язык за зубами.

— Когда не надо, он — настоящий шпион, — я фыркнула и, не находя, чем занять руки, принялась зарываться пальцами в песок. — У его секретов есть секреты.

В груди немного потеплело, когда губы Брюса тронула тень улыбки.

— Это из-за Наташи, — тише обычного ответствовал он, устремляя взор к морю. — «У бурных чувств неистовый конец»*.

Кажется, я никогда прежде не видела таких «голых» и печальных глаз у представителя сильной половины человечества.

«Это связано с тем, что вы за все утро не обмолвились ни одной фразой, кроме приветствия?» — хочется спросить мне, но из уст вдруг вырывается:

— Шекспир, — я учила в отрочестве несколько его сонетов.

Уголок губ Брюса слабо дергается.

— Знал, что ты поймешь.

Я не стала пытать его расспросами на тему: почему? как давно? возможно ли еще что-то исправить?

Я только придвинулась ближе, цепляясь за его локоть обеими руками и прижимаясь щекой к крепкому плечу.

Обо всем этом я спрошу Наташу.

«Знал, что ты поймешь».

А пока:

— Куда ты после школы? — спросил он некоторое время спустя, переводя тему, выбивая из моей головы не успевшие оформиться в вопросительную форму мысли.

Я лениво дернула бровью, не сильно беспокоясь о том, что Беннер не видит моего лица. Под веками медленно плясали желто-оранжевые круги.

— Если честно, я долго об этом думала. Еще не так давно только и мечтала, чтобы вырваться из города и начать новую жизнь в месте, где я никого не знаю, и никто не знает меня. Совсем с чистого листа. Не думая о прошлом.

— А сейчас? — его голос умиротворенно мешался с шелестом волн.

— А сейчас, — подхватила вопрос со вздохом, — у меня, наконец, появилась та самая, нормальная семья, о которой я всегда мечтала. И мне, наверное, хотелось бы этим насладиться, прежде чем я все брошу. Потом, когда окончу университет, наберусь ума и в принципе достигну социальной зрелости — тогда, да, конечно, уеду. Но пока… я не совсем готова.

— Это хороший выбор. Здесь еще, я точно знаю, остается Клинтон. Его девушка беременна.

Я распахнула глаза слишком резко, и солнечные лучи на секунду ослепили.

— Что? Это… а он…

Повернув голову, Беннер едва не столкнулся со мной носом. Он мягко улыбался.