Мое почтение, красотка

Действительно, изобретателя ракет и след простыл.

– Он вышел, – недоверчиво бормочет служанка.

– Думаю, его скорее похитили, – говорю я ей. Лакей смотрит на меня отсутствующим взглядом.

– Похитили? – блеет он.

– Разуй глазки, малыш!

– Да, – соглашается он, – этот беспорядок...

– Правильно, беспорядок, но не только... Я указываю на роскошную вставную челюсть, плавающую в стакане воды.

– Человек, выходящий прогуляться, не оставляет дома свой прибор для раскалывания орехов.

Глава 7

Так, теперь исчез профессор Стивенс Когда большой патрон узнает, как идет мое расследование, он решит, что я стал ему так же полезен, как кресло-качалка ужу! И будет прав. Лично я, будь у меня такой тупой сотрудник, послал бы его к чертовой матери.

Разумеется, слуги (они муж и жена) не могут мне сообщить ничего дельного. Вечером по вторникам они ходят в кино. Такая у них привычка. В этот день хибара остается под присмотром Бертрана.

– А секретарша? – вкрадчиво спрашиваю я.

– Мадемуазель Хелена?

– Да.

– Она ушла. Она вообще редко здесь ночует...

– Что она из себя представляет?

Они пожимают плечами. В головах этих людей столько же мозгов, сколько в килограмме помидоров. Хелена их подавляла своей ученостью, элегантностью... Они дают мне понять, что между нею и премией за добродетель – целый Тихий океан. Как и все люди их положения, они ненавидят «интеллектуальных служащих», в число которых входила и Хелена.

При активном участии холодной воды и крепкого кофе нам удается привести в чувство Бертрана. Он зевает так широко, что можно увидеть изнанку его трусов.

Я его расспрашиваю о том, что произошло. Такое впечатление, что он ничего не соображает.

– Он понимает по-французски? – спрашиваю я лакея

– Но... конечно.

– Не похоже... Эй! Бертран, вы меня слышите? Наконец он издает бурчание, которое я истолковываю как согласие.

– Вы заметили что-то необычное?

– А что-то случилось?

Ясно. Он знает не больше таракана, запертого в чемодане. Ничего не видел, ничего не слышал. Не заметил, что у водки странный привкус. Этот лопух проспал все на свете.

Я его расспрашиваю о событиях второй половины дня.

– Что-нибудь странное было?

– Нет, – отвечает он.

Он не врет. Для него это невозможно физически. Я немного дергаюсь, хотя за несколько последних часов научился ничему не удивляться.

– Как?! А разве не взломали сейф? Он качает головой.

– Нет. – И секунду подумав, добавляет: – Странно, что вы меня об этом спрашиваете. Сегодня днем позвонил один парень и сказал, что ему померещилось мигание сигнализации. Я пошел проверить. Точно, она отключилась, но из-за того, что Полетела пробка...

Значит, Фердинанд не сделал свою работу. Почему? Струхнул после нашей беседы или не сумел открыть замок с секретом?

Я склоняюсь к первой версии. Замки сейфов, как порядочные женщины, секретов не имеют. По крайней мере от ребят вроде Фердинанда.

Хотя это неважно.

Я предпринимаю общий осмотр помещений.

Не считая спальни профессора, везде полный порядок. В комнате Хелены я задерживаюсь.

Эта комнатка безупречна. Шелк, атлас. Мне это нравится (опять-таки моя душа поэта!).

Гардероб забит шмотками, достойными королевы красоты: платья для коктейлей, вечерние платья, костюмы, юбки, свитера...

Я в задумчивости закрываю шкаф. Задумчив я потому, что один маленький факт затронул мое подсознание. Совсем маленький фактик... Нет необходимости пытаться прояснить его сейчас. Я себя знаю: он сам выскочит позднее, когда я все продумаю.

– Надо позвонить в полицию, – стонет служанка.

Я ей заявляю, что в данный момент полиция – это я, и перед уходом советую приготовить крепкий грог и выпить его, ожидая развития событий.

Я возвращаюсь в машину и вызываю центральную. Неприятный момент. Придется разложить перед патроном грязное белье. Несмотря на поздний час, шеф на месте, потому что ждет от меня известий.

Я ему выкладываю эту сказку про белого бычка, делая это как можно более лаконично. Когда я замолкаю, тишину прерывают только потрескивания в моем аппарате.

Эта тишина давит мне на пищевод.

– В общем, – резюмирует шеф, – за время, прошедшее с нашей встречи, мы получили два убийства и одно похищение. И какое похищение! Оно наделает много шума. О нем будет говорить весь мир! Вы и я можем потерять наше место!

– Вы, наверно, считаете меня кретином, шеф. Я не привык делать три прокола за вечер... Он кашляет.

– Надо же вам было познакомиться с делом.

– Странное получилось знакомство!

Вдруг он начинает напевать «В садах Альгамбры прекрасные вечера», что является у него признаком сильной нервозности.

– Сан-Антонио, – говорит он.

– Да?

– Я пошлю на улицу Гамбетта людей, чтобы не спускали глаз со слуг. Мы постараемся сохранить исчезновение Стивенса в тайне до второй половины завтрашнего дня, чтобы выиграть у прессы сутки. Я также распоряжусь потихоньку вывезти труп Хелены из Лувесьенна. Даю вам карт-бланш, чтобы найти профессора.

Я взволнован этим проявлением доверия.

– Спасибо, босс.

– Сегодня ночью все службы будут в вашем распоряжении. Можете их использовать как сочтете нужным.

– Спасибо, босс, это здорово!

– Сан-Антонио!

– Патрон?

– Надо...

– Ясно, шеф.