Моё прекрасное чудовище

– Улыбайтесь, моя милая, – проворковала модистка, доверительно смотря на меня. – Радуйтесь каждому дню. Господин Астеш суров, но никогда не обидит слабого, а тем более женщину. Особенно ту, которая делит с ним ложе. Но даже если вас так сильно тяготит то, кем вы являетесь в этом замке, не стоит надумывать, а просто постарайтесь быть милой. Вам это идет. И кто знает, может, участь ваша сложится не так уж плохо, как вы себе уже нарисовали в воображении. Никогда и никому не известно, как повернет судьба. И королевами в сказках не всегда становятся принцессы.

Я горько усмехнулась.

– Я далеко не в сказке, и королевой мне здесь точно не стать.

Мадам Гошри загадочно улыбнулась.

– Кто знает, кто знает. Разве та, кто владеет сердцем господина, не королева для него? А у вас для этого все данные.

Подмигнула и, отвесив книксен, удалилась.

А я осталась стоять.

Все данные. Вот спасибо. Я не знаю, как избежать участи быть рядом с генералом, а у меня, оказывается, все данные. Тяжко вздохнула, смотря, как в комнату входят уже другие две горничные и с ними Сахли.

Камеристка смерила меня хозяйским взглядом и слащаво произнесла:

– Что ж, будем приводить вас в порядок, леди Киара.

«Красоту» с меня Сахли смыла быстро. Вытерла, закутала в халат и вывела в комнату. Работа с модисткой заняла много времени, и день уже уверенно клонился к вечеру. Мое настроение вместе с этим клонилось к полной безнадежности.

Даже то, что ужин мне принес Дарьер, не слишком порадовало. Хотя, признаюсь, стало легче от его отеческих объятий и ласкового:

– Как вы, моя леди?

Я вздохнула. Прильнула к худощавому плечу. Как же хотелось расплакаться. Рассказать, что мне страшно и горько от мысли, что уже сегодня вечером его леди попрощается с честью и станет… У меня даже в мыслях не получалось признать, кем я стану. Но нет, я не имею права на уныние. Не стану же я расстраивать своего единственного, уже далеко не молодого слугу. Потому натянула улыбку и тихо прошептала:

– Все будет хорошо, Дарьер. Мы все переживем и выживем.

– Что бы ни произошло сегодня, моя леди, – в ответ надтреснуто прошептал он, – для меня вы всегда будете лучшей леди, самой чистой и светлой. – Он горько покачал головой. – Если бы только был моложе и мог вас защитить. Простите, моя леди, старика.

Я вскинула голову, посмотрела в лицо своего слуги. Мрачное и хмурое.

– Не смей, Дарьер. Мы справимся. Всегда справлялись. Даже когда остались одни, ты меня поддерживал и был рядом, и твоя близость была для меня успокоением. И теперь не смей ничего делать, тебя в лучшем случае изгонят. А я не смогу без тебя.

Совсем рядом послышался грустный вздох. Я оглянулась. Сахли стояла, едва сдерживая слезы.

– Что ж вы так убиваетесь? Господин Астеш добрый, он не причинит леди зла. Поверьте, он не обидит.

Дарьер разом изменился. Его воинственное лицо испугало даже меня.

– Не обидит? Да где же это видано, чтобы знатную леди – и в любовницы! Девочку на ложе мужику взрослому! Где ваш «добрый господин» был, когда договор на неё заключал?

Сахли стояла, испуганно моргая. А Дарьер вдруг разом поник.

– Ох, был бы жив её отец. Уж он-то ни за что не позволил бы так с его девочкой обращаться.

Я закусила губу. Мой отец никогда бы не позволил заключить на свою единственную дочь договор с лордом, кем бы тот ни был и в каком бы положении мы ни оказались.

– Я посижу здесь? – попросил меня грустно Дарьер.

Я не могла отказать.

И даже когда в комнату вошли Хайн с горничной, несущей лиловое платье, мой слуга был рядом. Хайн бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал.

– Сегодня пойдете в этом, – бросил мне, указывая на платье. Я ужаснулась. Открытые руки, плечи и декольте, даже от вида которого стыдно.

– Переодевайтесь, – сухо бросил Хайн. – Там, в коробочке, мадам Горшер отправила вам нижнее белье, а в сундучке украшения – выберете сами, что понравится.

У меня от жесткого голоса шаена мурашки по коже пошли. Уже? Пора? Как же хотелось оттянуть миг. Еще хоть на полчасика. Забыть, для чего я здесь. Отсрочить время моей встречи с господином.

– Леди еще не ужинала, – встал Дарьер. – Того и гляди в обморок от голода упадет.

Я наградила слугу благодарным взглядом. А Хайн меня насмешливым.

– Обмороки – это точно по её части. Ладно, у вас полчаса. Можете перекусить, но немного. Вам это совсем ни к чему. Сахли, уберите еду, оставьте только фрукты. Леди к тому же склонна к перееданию.

Камеристка кивнула одной из гувернанток, и поднос с ужином тут же отбыл из моей комнаты.

Буду честной, есть мне совсем не хотелось.

Но Дарьер подхватил за руку и потянул к столику.

– Леди необходимо хоть немного перекусить.

– Дарьер, я…

Он взглянул на меня таким взглядом, что я смолкла. Позволила себя посадить на софу у столика. Дарьер засуетился, нарезал яблоко на тонкие ломтики. Начал мне, как маленькой, подавать по кусочку. Хайн поморщился.

– Детский сад, – буркнул недовольно. – Я выйду. Вернусь через полчаса. Вы за это время должны поесть и приготовиться.

Едва дверь за ним закрылась, как Дарьер глянул на Сахли и непривычно повелительно гаркнул: