Мое прекрасное несчастье

Через полчаса мы погрузили вещи в ее «Хонду» и отправились на квартиру. Америка ехала затаив дыхание. Остановившись на своем обычном месте для парковки, она просигналила. Шепли сбежал по ступенькам и вытащил из багажника наши чемоданы, идя за нами по лестнице.

– Там открыто, – выдохнул он.

Америка распахнула дверь и придержала ее. Шепли с пыхтением опустил наш багаж на пол.

– Боже, детка! Твой чемодан на двадцать фунтов тяжелее, чем у Эбби.

Мы с Америкой замерли, когда из ванной, застегивая на ходу блузку, появилась девушка. Под ее глазами остались следы туши.

– Привет, – удивленно сказала она, внимательно изучая нас, прежде чем остановиться на чемоданах. Я узнала в ней длинноногую брюнетку, за которой увивался возле столовой Трэвис.

Америка сердито посмотрела на Шепли.

– Она с Трэвисом! – поднял руки тот.

Из-за угла в одних боксерах вышел Трэвис, зевая. Посмотрел на свою гостью и шлепнул ее по попке.

– Мои друзья дома. А тебе пора уходить.

Девушка улыбнулась и обвила руки вокруг Трэвиса, целуя его в шею.

– Я оставлю своей номер на барной стойке, – сказала она.

– Э… не утруждай себя, – непринужденно проговорил Трэвис.

– Что? – спросила девушка, отстраняясь и глядя ему в глаза.

– Каждый раз одно и то же! – сказала Америка, посмотрев на брюнетку. – Как ты вообще можешь удивляться? Он же чертов Трэвис Мэддокс! Именно этим он и знаменит, и каждый божий раз они в шоке! – сказала подруга, поворачиваясь к Шепли. Он обнял ее, успокаивая. Девушка прищурилась, глядя на Трэвиса, а затем схватила свою сумочку и вылетела из квартиры, с силой хлопая за собой дверью.

Трэвис как ни в чем не бывало прошел на кухню и открыл холодильник. Америка покачала головой и пошла по коридору. Шепли последовал за ней, согнувшись и волоча ее тяжеленный чемодан.

Я рухнула в кресло-кровать и вздохнула. Глупо было приехать сюда. Я не думала, что квартира Шепли как дверь-вертушка для безмозглых девиц.

Трэвис встал за барную стойку, скрестил руки на груди и улыбнулся.

– Голубка, что с тобой? Тяжелый день?

– Нет, я питаю истинное отвращение…

– Ко мне? – улыбнулся он. Мне следовало понять, что Трэвис предвидел этот разговор. Я и не собиралась отступать.

– Да, к тебе! Как ты можешь использовать девушку и после так отнестись к ней?

– Как я к ней отнесся? Она предложила номер телефона, я отказался.

Я открыла рот, пораженная отсутствием угрызений совести.

– Ты занимаешься с ней сексом, но телефон не берешь?

Трэвис облокотился на стойку.

– Зачем мне ее номер, если я не стану звонить?

– А зачем спать с ней, если ты не собираешься ей позвонить?

– Голубка, я никому ничего не обещаю. Она не оговаривала дальнейшие отношения, прежде чем распластаться на моем диване.

Я брезгливо посмотрела на столь небезызвестный предмет мебели.

– Трэвис, она же чья-то дочь. Что, если в будущем с твоей дочерью станут так обращаться?

– Скажем так, моей дочери лучше не расставлять ноги перед первым встречным кобелем.

Я скрестила руки, злясь, что он прав.

– Значит, себя ты признаешь кобелем. А раз она переспала с тобой, то заслуживает подобного обращения – чтобы ее вышвырнули как бродячую кошку.

– Я лишь говорю, что был с ней честен. Она уже взрослая, все случилось по взаимному согласию… если тебе интересно, то она проявила изрядную настойчивость. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.

– Трэвис, мне не показалось, что она не слишком трезво осознавала твои намерения.

– Женщины любят придумывать всяческие объяснения своим поступкам. Она не сказала мне в лоб, что ожидает продолжения отношений, как и я не сказал, что мне нужен секс без всяких обязательств. Чем это отличается?

– Ты просто свинья!

– Меня еще не так обзывали, – пожал плечами Трэвис.

Я взглянула на диван, где беспорядочно валялись смятые подушки, и поморщилась при мысли о том, сколько девушек отдалось Трэвису на этой самой обивке. К тому же колючей.

– Пожалуй, я посплю в кресле, – проворчала я.

– Это еще почему?

Я сверкнула на Трэвиса глазами, видя его озадаченное лицо.

– На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.

Трэвис поднял с пола мой чемодан.

– Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.

– Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.

– В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.

– Не смеши меня, – закатила я глаза.

– Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.

– Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?

В уголке его губ заплясала озорная улыбка.

– Ты планируешь заняться со мной ночью сексом?

– Нет!

– Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.

Я сердито глянула на Трэвиса, но все-таки сделала, как он велел. Казалось, я стояла под горячей водой целую вечность, пытаясь смыть раздражение. Намыливая голову шампунем, я думала о том, как здорово снова принять душ в нормальной ванной, а не в общаге – никаких шлепок и косметичек, только расслабляющее сочетание воды и пара.

Открылась дверь, я вздрогнула.

– Мерик?

– Нет, это я, – сказал Трэвис.