Моё проклятье

Тихо открываю дверь, спускаюсь на цокольный этаж, а рот открывается сам собой. Как же тут красиво! На стенах закреплены десятки различных гитар, огромные зеркала, виниловые пластинки. Выглядит впечатляюще, немудрено, что в такой атмосфере у них получается так здорово играть.

Вижу, что все четверо сидят за столом и что-то обсуждают. Моё присутствие первым замечает Леон. На его лице появляется счастливая улыбка, словно он выиграл пару сотен в лотерею, не меньше.

— О, ты вовремя, мы как раз сейчас будем разогреваться, — Леон встаёт и направляется в мою сторону. — Можешь сесть на диван и наслаждаться.

Он хочет положить руку мне на талию, но я не даю этого сделать. Качаю головой и испуганными глазами смотрю на Итана.

— Можно тебя на минутку? — тихо произношу я из-за сухости в горле, которая появляется в связи с волнением.

Ньюман что-то черкает в блокноте и задумчиво водит кончиком ручки по нижней губе. Видно, что он полностью сосредоточен на работе, поэтому не разбирает с первого раза мою просьбу.

— Что, Лили? Говори громче, — Итан приподнимает бровь, недовольно смотрит, скорее, на Леона и его руку, повисшую в воздухе, чем на меня.

— Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, — повторяю чуть громче свою просьбу.

— Не понял, а почему его? — Леон строит из себя обиженного, но по улыбке видно, что больше в шутку, чем всерьёз.

Засранец ухмыляется на слова друга, расправляет огромные плечи. Прекрасно помню, какие они каменные на ощупь. В тот раз, когда Ньюман пытался меня поцеловать, все мышцы его тела находились в напряжении и мне казалось, что надо мной нависла большущая скала. Стоит об этом подумать, как щëки вспыхивают огнём. Сомневаюсь, что это не видно со стороны, наверное, я стою с ярко-красным лицом. А на его довольном расплывается победная ухмылка, она явно адресована Леону.

Это подтверждает брошенная фраза в следующую секунду:

— Ну ты же слышишь, ей нужен я, — Итан проходит мимо друга и хлопает того по плечу. — Смирись.

Ощущение, что я попала в среднюю школу и нахожусь среди подростков, которые делят между собой девушку. Только и могу, что закатить глаза. Плетусь вслед за засранцем, предвкушая неизбежность. Оказываемся с ним в гостиной, из-за сильного мандража, волнения и ещё чего-то хватаю Итана за ладонь. Он удивлённо моргает и не знает, что сказать. А что тут говорить? Уверена, что после увиденного слова быстро найдутся.

Прежде чем повести его в прачечную, спрашиваю своим самым ангельским голосом:

— Обещай, что ты не будешь меня ругать, — очень стараюсь сделать глаза кота из Шрека, но, видимо, получается плохо.

Итан смеётся, но не выдергивает руку из моей хватки. Его явно веселит мой расстроенно-растерянный вид.

— Лили, не делай так больше, — говорит он сквозь смех и в это мгновение даже не кажется засранцем. — Ты похожа сейчас на больного оленя.

А вот теперь к моему общему состоянию, которое никак нельзя назвать даже нормальным, добавляется возмущение. Отдёргиваю ладонь, но он перехватывает её.

— Давай говори, что хотела, — Итан наклоняет голову набок и ждёт.

Но вместо признания я отвожу его на место преступления. Вещи ещё в машинке, поэтому ничего не видно.

— Запомни, ты обещал, — поднимаю палец вверх.

— Нет-нет, я ничего не обещал, — подмигивает он и кивает в сторону техники. — Ты её сломала? Заноза, ты не только на людей кидаешься, но и имущество портишь, — произносит с сарказмом, а я жалею, что вообще решила признаться.

Лучше бы выбросила всё в мусорку, и он бы ничего не узнал. Но я же правильная, мне нужна справедливость. Молодец, Лилиан, получите — распишитесь.

Нагибаюсь, чтобы открыть дверцу, извлекаю когда-то белые футболку и спортивные штаны.

— Короче, вот, — протягиваю их Итану.

Он не забирает их, а практически складывается пополам от смеха.

— Ты решила сделать из меня фламинго? — впервые слышу, что он так может смеяться.

Следом за его одеждой достаю виновника случившегося, а, точнее, моего предателя — розовый топик.

— Это он виноват, — демонстрирую вещь и сразу убираю за спину.

А дальше происходит что-то из области фантастики.

— Там есть ещё такая же красота? — Итан ждёт, пока я достану все его испорченные вещи.

А после он отправляет всё в мусорную корзину и произносит ровным голосом, словно ничего не произошло:

— Идём посмотришь репетицию, — он выходит и идёт к студии.

А я семеню за ним следом. У Итана большие шаги, наверное, один его как мои два или три.

— Даже колкость не скажешь? Не обзовешь безрукой или ещё что-то? — не верю, что обходится без вспышки злости в мою сторону.

— Я что, баба, кхм… девушка, чтобы расстраиваться из-за вещей? Потом сочтёмся, — усмехается он и открывает дверь.

Сначала его фраза меня успокаивает, но спустя мгновение её концовка доходит до сознания, и с губ слетает вопрос:

— В смысле — сочтёмся? — голос едва дрожит, выдавая мою растерянность.