— Я пока сегодня вас ждал, накидал несколько строк, — сажусь на небольшой диван, который идеально вписывается в этом помещении.
Студия является моим самым любимым местом во всём доме. Готов проводить здесь сутки напролёт, забывая про еду и сон. Ремонт выполнен в стиле хай-тек: тёмные стены, зеркала в металлических рамах с подсветкой. В одной стороне находятся инструменты и пульт для записи, а справа от них — зона отдыха для обсуждений. Также отдельное помещение, предназначенное для звукозаписи. Этот рай подарил мне отец на пятнадцатилетие, когда увидел, что я вплотную занимаюсь творчеством.
Тогда ему нужно было меня чем-то занять, но всё переросло в грандиозные планы, и мы с друзьями медленно, но верно их добиваемся.
— Давай показывай, — Леон просит блокнот. — Попробую музыку подобрать, и тогда понятнее будет, подходит или нет.
Отдаю другу рукопись, и он зачитывает её вслух:
—
Мы окунаемся в мир музыки с головой и даже не замечаем, когда к нам спускается Лили.
20 глава Лилиан
Если честно, то мне безумно хочется посмотреть, как парни играют. До этого приходилось слушать с кухни. Каждый раз поражаюсь, как у них всё слаженно получается. Видимо, вчетвером давно репетируют, не выбивается ни один инструмент, звуки переплетаются, и получается невероятно красиво. Самое главное, что у них разнообразный репертуар. Порой звучат композиции вызывающие, громкие и динамичные, но и лирические иногда также слышны. Не верю, что смогу побывать в студии.
Миранда уже несколько раз упоминала, что парни туда никого не приглашают из знакомых. Только Тиффани. А когда проходят вечеринки, дверь всегда остаётся закрытой.
По поведению Итана было заметно, что он не в восторге от перспективы моего присутствия на репетиции. Спас Леон, и мне приятно, что он повторно меня пригласил.
Не могу понять, что испытываю к Леону. Да и испытываю ли вообще что-то в его присутствии. У него красивые глаза и запоминающаяся внешность, отлично сложенное тело и, как огромный плюс, нет такого давления с его стороны, в отличие от Итана.
Мысли о Ньюмане вмиг заставляют ладони холодеть. Уж этот засранец точно вызывает бурю эмоций, и в большинстве своём это — злость, раздражение и негодование. Но почему-то в моменте на гонках они сменились невероятной теплотой и чувством защищённости. Не могу дать этому феномену нормальное объяснение, но если бы я не увидела перед заездом Итана и его уверенный взгляд, то с большой вероятностью отказалась от этого безумия.
Что этот парень делает с моей головой? Ещё немного — и недалеко до биполярного расстройства. Отметаю мысли о нём и проверяю, сколько остаётся времени до конца программы стиральной машины. Мой взгляд на мгновение цепляется за розовую пену, которая крутится вместе с вещами в барабане.
— Нет-нет! Господи, — опускаюсь на колени перед жужжащей машиной и со слезами на глазах всматриваюсь сквозь стекло дверцы.
Он меня убьёт. Первое, что проносится в голове. И случится это…
Смотрю на таймер, и он предательски показывает, что жить мне отмерено всего десять минут. Появляется идея спрятать одежду и, возможно, Итан не заметит пропажи, всё же в его гардеробе полно другой. Подумаешь, несколькими вещами больше, несколькими меньше.
— Всё же лучше рассказать, — шепчу, прикрывая рот ладонью.
И стоит сделать это сразу. Обречённо поднимаюсь на ноги, бреду к двери в студию. Вот и сменилось моё отличное настроение ужасным. Почему, интересно, жизнь всегда старается всё уравновешивать? Если человек счастлив, то она посылает ему какие-то трудности. Хотя нет, не всё время уравновешивает. Ещё она любит усложнять, когда ты находишься и так в полной заднице, как я, например, сейчас. Разве мало мне неприятностей с этим засранцем? Происшествие с вещами явно станет последней каплей его терпения.