Мое самодержавное правление

По осмотре этих укреплений и потом небольшого отряда войск государь возвратился домой и вскоре вышел к собранным по его приказанию в залах графа Гурьева университетским студентам и воспитанникам других учебных заведений, которых милостиво увещевал хорошо себя вести, старательно учиться и в особенности прилежать к русскому языку, исключенному дотоле глупым польским патриотизмом из круга домашнего воспитания.

Среди этой толпы молодых людей вдруг явился английский посол лорд Дургам, отправившийся к своему петербургскому посту через Константинополь и Одессу, чтобы увериться собственными глазами в отношениях России к Порте и в приготовлениях наших на Черном море, в которых английское министерство все еще доискивалось чего-то неприязненного против Турции.

Дургам на деле убедился в противном. С одной стороны, султан в приемной своей аудиенции поручил ему кланяться императору Николаю как великодушному своему союзнику и покровителю, а с другой – для опровержения неосновательных опасений Лондонского кабинета государь просил Дургама послать в наши черноморские порты английского морского офицера, принадлежавшего к посольской свите, пригласив двух других офицеров той же свиты сопровождать себя в дальнейшем пути и присутствовать при осмотрах войск; и то и другое Дургам принял с благодарностью.

Он был поражен всем дотоле им встреченным в России, в особенности же качествами наших высших местных чиновников по сравнению с теми, которым обыкновенно вверяется местное управление в Англии.

Все, что ни видел он у нас, говорило в нашу пользу и совершенно уничтожало предубеждения, вывезенные Дургамом с собою из своего отечества; где он ожидал найти произвол и бедность, там ему представлялись, напротив, порядок, безопасность и довольство, и он продолжал свой путь к нашей столице, исполненный чувства удивления к благородному характеру императора Николая и к огромным средствам его державы.

После прекрасного обеда у графа Гурьева мы поехали ночевать к графине Браницкой в Белую Церковь, в окрестностях которой были собраны 4-й корпус под командою генерала Кайсарова и 1600 человек бессрочно отпускных, которые после двадцати лет, проведенных во фронте, доживали остальные пять лет своей срочной службы в отпуску в соседних губерниях.

Этот класс людей создан был по личной мысли императора Николая, наперекор сильным возражениям многих лиц, в том числе и моим.

Я находил в этой новой мере лишь одни невыгоды для армии в том, что она теряла заслуженнейших своих воинов, поседевших под оружием и в военной дисциплине, а для государства в том, что в нем образовывалось новое сословие, могущее обратиться ему в тягость и угрожать при беспорядках опасностью общественного спокойствия.

Государь, напротив, видел в этих людях на случай войны резервы к укомплектованию своих войск, а в мирное время рассадник для замещения разных должностей по домашнему хозяйству и в казенных заведениях и считал справедливым, чтобы солдатам, утомленным двадцатилетнею службою и отличавшимся неукоризненным поведением, дана была возможность отдохнуть от трудовой жизни, пользуясь спокойным бытом на родимом пепелище.

Число этих людей, не получавших во время отпуска ни жалованья, ни пайков, но только сохранявших мундиры и шинели, в это время простиралось во всем государстве уже тысяч до шестидесяти. Из них упомянутые 1600 человек еще впервые были собраны к смотру, и из всего их числа не явились только трое, по неизвестным мне причинам.

Для принятия начальства над сформированными из них временными командами созваны были офицеры, находившиеся в тех же губерниях в годовом отпуску, и, по снабжении бессрочно отпускных оружием и всею нужною амуницией, они образовали из себя два батальона, три эскадрона и артиллерийскую полуроту.

Государь был восхищен бодрым видом и отличною выправкою этих людей, представлявших осуществление одной из любимых его идей. Распуская их снова по домам, он щедро всех наградил.

Корпус Кайсарова удовлетворил государя менее осмотренных им в Калише и Брест-Литовске корпусов Ридигера и Крейца, и его величество поручил фельдмаршалу преимущественно заняться этим войском, которое должно было вскоре сменить в царстве корпус Ридигера, переходивший во внутренние губернии.

Проведя четыре дня в Александрии, в имении графини Браницкой, государь отправился в Новую Прагу, где граф Витт показал ему заведения и запасы кирасирского принца Альберта Прусского полка, изумившие своим богатством бывших с нами английских офицеров, а оттуда мы продолжали наш путь через Полтаву и Харьков в Чугуев, главный пункт 1-го корпуса поселенной кавалерии, находившейся под командою генерала Никитина.

Здесь государь остался совершенно доволен сколько фронтовым образованием собранных к смотру полков, столько и обучением кантонистов и всеми хозяйственными заведениями и сожалел, что позднее время года, при оставшемся еще нам довольно продолжительном объезде, не позволяло ему долее оставаться с таким превосходным войском.