Мое сердце выбирает тебя

Я в шоке замолкаю, срочно пытаюсь переварить эту информацию, но голова кипит от количества последних новостей и отказывается работать. Он ей помогал все это время, а должен был я. Это просто пиздец. Других слов нет. Я ее бросил, причинил ей боль, оставил одну беременную разгребать все трудности.

- Я пережила все круги ада из-за тебя, - снова кричит, - я же чуть не умерла тогда!

Ее крик постепенно переходит на визг, а потом на стоны раненного животного. Каждый ее стон во время схватки проходит через мое сердце и ранит его. Понимаю уже, что идиот, не хватило ума поговорить, но теперь-то я ее никогда уже не отпущу.

Прижимаю ее к себе, она упирается и бьет меня в грудь кулаками.

- Как ты мог! Идиот! Придурок! Ненавижу!

Я легко перехватываю ее руки и прижимаю к себе, потом начинаю гладить спину и массировать поясницу. Обращаю внимание, что ей вроде легче становится от этих поглаживаний.

В палату как раз входит акушерка, и я сразу прошу ее научить меня правильно массировать поясницу. Она мне показывает, и я тут же приступаю к делу. Вижу, что Юле это очень помогает облегчить состояние. Она даже кричать и злиться перестала.

- Не обольщайся, Стрельцов, как только мне станет легче, я лично придушу тебя, понятно? – рявкает на все палату.

Я киваю, потому что на все согласен, даже умереть от ее рук.

Только мне все равно не легче, мало того, что сам все это время мучился, еще и ее заставил страдать. Я жду, когда очередная схватка ее отпустит и кладу руки ей на животик, нежно глажу, хочу успеть насладиться ее самой красивой округлостью, потому что скоро она родит и этого ничего уже не будет. Как жаль, что я не видел, как растет мой ребенок у нее в животе и как любимая женщина постепенно округляется. Чувствую ладонью ощутимый толчок, и у меня из глаз сразу вышибает слезы. Все-таки мне не удается сдержаться, и они мокрыми дорожками падают прямо Юле на волосы. Целую в макушку свою малышку и вдыхаю ее дурманящий запах.

Как же вовремя я успел. Как вовремя!

Юля

Кажется, сейчас я, как никогда в жизни, близка к тому состоянию, чтобы убивать. Может еще дело усугубляется тем, что мне очень больно, может я просто в бешенстве из-за того, что пережила за эти месяцы без него.

Короче говоря, Макса сейчас спасает только то, что я немножечко занята другим делом. Но, как только я рожу и мне станет легче, я на нем живого места не оставлю.

Опять ползу к окну и открываю его настежь. Где воздух, вашу мать? Где свежий воздух? Высовываюсь из окна и жадно вдыхаю. Все равно душно.

- Юля, - слышу голос Макса, полный тревоги, - ты же сейчас вывалишься из окна.

- Не дождешься, - шиплю в ответ. Ну, потому что зла на него не хватает.

Так, окно не помогло. Идем дальше. Начинаю наматывать круги по палате. Фитбол – кушетка – фитбол – окно – кушетка. Душ! Постоянно смотрю на часы. Мне уже кажется, что схватки шпарят без перерыва.

Когда Макс освоил методику массажа поясницы, которую ему показала акушерка, я была готова ему почти все простить. Почти. Но это еще не точно.

Мне реально становилось легче. Он так отчаянно прижимал меня к себе, так нежно гладил мой живот, что у меня по щекам катились слезы. Я даже поверить боялась, что вот оно мое счастье, вернулось ко мне. Неужели в этот раз навсегда?

Чувствую, что начинает сильно давить на низ, хочется тужиться. Зову акушерку. Она смотрит меня, говорит, что уже пора, потом зовет врача.

- Макс, выйди, - прошу его. Не хочу, чтоб он смотрел на меня в таком виде.

- Нет, - прилетает категоричный ответ.

Я поднимаю взгляд и вижу, как в его глазах загорается упертость и непреклонность. Не уйдет, понимаю я. Но мне уже не до этого, мне вообще становится плевать.

Меня укладывают на кушетку, Макса ставят у моего изголовья.

- Давай, милая, тужься, - командует акушерка.

Ну вот, наконец-то дело говорят, а то зачем пришла, тебе рано еще рожать.

Я тужусь, как могу, но у меня ничего не получается, акушерка постоянно на меня кричит, врач вообще каменным изваянием стоит в стороне. Она, что просто постоять пришла? Макс постоянно вытирает мне лоб и щеки пеленкой, потому что с меня пот льется градом и слезы из глаз от бессилия. Он шепчет мне на ухо успокаивающие слова и просит еще немножко потерпеть.

- Юлька, - орет на меня акушерка, - я тебе сейчас по заднице надаю. Тужься правильно, как на курсах учили, все вниз надо, а не в себя. Откормила богатыря, теперь разродиться не можешь.

Господи, я больше никогда не буду столько есть. Ну, кто ж знал, что он так там застрянет. Надо будет Нике обязательно сказать, чтобы не ела ничего калорийнее овощей и фруктов.

Чувствую, что Макс на ругань акушерки весь напрягается и сильнее сжимает мне руку, но я-то знаю, что она для меня старается, поэтому успокаивающе жму ему в ответ и пытаюсь улыбнуться. Как раз в тот момент, когда простреливает новая схватка, наверно, то еще зрелище получилось.

- Она совсем без сил уже, - срывается Макс и орет на врачей, - сделаете что-нибудь.

- Мы-то делаем, молодой человек, - спокойно отвечает врач, - а вот она ленится.

Я чувствую, что я от такой лени сейчас умру. Ни хрена себе предъявы.