Мое сердце выбирает тебя

- У него очень серьезные связи и обширный круг знакомств. И он очень помог Юле. Это он забрал ее из дома отца, отвез в медицинский центр и устроил ее там. Боюсь даже подумать, что было бы, если б он не находился поблизости. Он помогал ей весь период беременности. И я абсолютно точно знаю, что они только друзья.

- Хорошо, - соглашаюсь с ним, - мне главное результат.

Дальше мы обговариваем конкретные действия. Меня огорчает только то, что я буду очень занят и не смогу уделять много внимания своей семье. Но успокаиваю себя тем, что это временно. Как только я добьюсь конечного результата, я все наверстаю.

Юля

Я полноценно просыпаюсь только утром, ночью мне приносили кормить сына, но я этого почти не запомнила, настолько была измотана. Сейчас я уже кое-как встаю с кровати и передвигаюсь. Ребенок уже находится вместе со мной в одной палате, которая, к слову сказать, шикарная. В том договоре, который принес мне Макс, была оплачена вип палата. Она состояла из двух комнат, не считаю небольшой прихожей, ванны и туалета.

Медсестра по новорожденным, которая принесла мне сына утром, показала мне, как менять подгузник, подмывать и пеленать малыша. Я под ее чутким присмотром покормила ребенка, пока это могла делать только лежа, потому что живот сильно прихватывало во время кормления.

С одной стороны, я очень ждала прихода Макса, с другой, меня это пугало, потому что нам предстоял сложный разговор и куда он повернет невозможно предугадать.

В итоге, когда я услышала робкий стук в дверь, у меня даже в ушах зашумело и перед глазами потемнело от резкого выброса адреналина. Одно дело во время родов с ним разговаривать, другое сейчас огребать за то, что не сообщила раньше, когда я в относительном порядке.

А потом я услышала приглушенный голос, Макс явно с кем-то разговаривал по телефону, но все, что он говорил, отлично долетало до моих ушей.

Я перешла в другую часть комнаты ближе к столу, чтобы мне было его еще и видно.

- Спасибо, я тебя тоже. Ну, все, давай, Иришка, я не могу больше разговаривать.

Иришка? Какая еще на хрен Иришка?

Возможно у меня по жизни дурная кровь. Я не знаю. Но она сейчас явно закипает, плюс гормоны, не смотря на то, что я родила, ни черта они не улеглись. Должно быть, это и есть ревность, которая именно сейчас внутри меня начинает свое ядовитое извержение, разбрызгивая вокруг радиоактивные брызги.

Ну, все. Это залет, солдат.

Он сейчас стоит в палате, рядом с женщиной, которая несколько часов назад родила ему сына, весом почти ЧЕТЫРЕ килограмма и с самим сыном, в конце концов, и разговаривает с другой бабой по телефону. Не просто разговаривает, он с ней сюсюкает. Я ему еще ситуацию с сообщением Игоря не простила, из-за которой он меня выгнал. А он уже снова накосячил.

Перевожу на него тяжелый взгляд, налитый злостью и ненавистью, руки в бока упираю.

-Пошел вон, - цежу сквозь зубы.

А он в этот момент рассматривает меня с самой спокойной миной на лице и скрещивает свои руки на груди. Охренеть, вот гавнюк. Я чувствую, что закипаю еще больше и в этот момент вспоминаю, что новорожденные не все слышат в первое время. Подхожу к тумбочке и хватаю большую пачку салфеток, с остервенением запускаю в него. Этот гад легко ловит ее и аккуратно кладет на стол. С совершенно невозмутимым лицом, вашу мать. Потом в него летит бутылка воды, расческа, косметичка, упаковка туалетной бумаги и пачка памперсов. Он все это ловит и складывает аккуратно на стол.

Когда мой взгляд натыкается на швабру, которую забыла уборщица, Макс делает стремительный рывок вперёд, хватает меня и крепко прижимает к себе.

- Угомонись, ненормальная, - выдыхает мне в волосы.

Я начинаю колотить его своими маленькими кулачками по груди, но для него это как слону дробина. Он перехватывает мои запястья и аккуратно заводит мои руки за спину, прижимая к себе ещё ближе. Проводит губами по лбу, спускается по виску к щеке, потом ниже к шее. Меня начинает трясти от давно забытого трепета в груди и вязкого возбуждения внизу живота. Он знает. Прекрасно знает, что нужно сделать, чтобы я перестала соображать.

Я чувствую, как вниз моего живота упирается просто огромный бугор. И вроде бы радоваться должна. Но на меня в это время накатывают мысли о том, сколько у него там было баб, пока он служил. Там же есть увольнительные, значит, он ни в чем себе не отказывал.

Все это вышибает слезы из моих глаз и у меня начинается самая настоящая истерика, я заливаюсь горькими слезами и рыдаю в голос. Макс обвивает меня своими сильными руками и начинает осторожно укачивать в своих руках.

- Тшшшш, - шепчет мне на ухо.

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу, - вырываются из меня хрипы вместе с рыданием.

Ненавижу, за всю боль, что пережила, ненавижу, что оставил надолго одну, ненавижу за то, что люблю больше жизни, а он в моей палате с Иришей разговаривает.