Мое сердце

Велвет не сразу даже поняла, кто такая леди Гордон.

— Уже пора? — спросила она жалобно.

— Да, и помните, что я вам сказал, дорогая. Встречайте свою судьбу смело и лицом к лицу. Алекс рассказывал мне о ваших родителях, и я подозреваю, что, если отбросить ваши девичьи страхи, вы — их истинная дочь. — Он взял ее руку и поцеловал. — Вперед, миледи Гордон. Я пришлю вам вашего супруга через несколько минут.

Когда Велвет встала, чтобы выйти из-за стола, Ботвелл поднял свой кубок и крикнул:

— За здоровье невесты!

Его тост эхом подхватила сотня мужчин, сидевших в зале.

— За здоровье невесты! — прокричали они. Держа голову высоко поднятой, она произнесла ответный тост.

— За здоровье Ботвелла! — крикнула она, и они одобрительно гудели, пока она пила свой кубок. После чего она вышла из зала навстречу поджидающим ее Мэгги и Пэнси.

— Черт возьми, хороша! — воскликнул с восхищением Фрэнсис Стюарт-Хэпберн после того, как она вышла.

— Да, — ответил Алекс, — и упряма, и красива, и способна свести с ума, но, черт подери, я хочу ее! — Он вздохнул. — Может быть, мне стоило жениться на более сговорчивой женщине.

Ботвелл горько рассмеялся:

— Сговорчивые и послушные женщины выращивают слабохарактерных сыновей, кузен. Эта твоя маленькая девица подарит тебе настоящих сорванцов. Выпей со мной еще и отправляйся к ней.

Пока они пили с Ботвеллом его прекрасное бургундское, Велвет проводили в спальню, которую ей предстояло разделить с молодым супругом. Здесь Мэгги помогла ей снять ее пышное облачение, а Пэнси принесла серебряный таз, чтобы она могла умыться и почистить зубы.

— Ты что-нибудь ела? — спросила Велвет у своей камеристки.

— Да, госпожа, то есть, я хотела сказать, миледи Велвет.

— А где ты будешь спать?

— Мэгги положит меня с собой, миледи.

— Поостерегись Дагалда, Пэнси. Боюсь, он не прочь соблазнить тебя.

Пэнси хихикнула:

— Может быть, я и девушка из провинции, но уж как управляться с такими, как Дагалд, прекрасно знаю. Он не получит ничего без обручального кольца.

Велвет к этому моменту осталась совершенно голой и очень удивилась, когда женщины повели ее к большой постели.

— Моя ночная рубашка, Пэнси, — заворчала она на служанок.

— Нет, — сказала Мэгги. — В обычаях Приграничья встречать своего повелителя в постели без сорочки, в чем мать родила, миледи. — Она уложила Велвет на пахнущие лавандой простыни и укрыла мягким меховым одеялом. Потом взбила толстые пуховые подушки под ее головой. — Вот так! Теперь вы готовы и как раз вовремя, клянусь честью!

В коридоре послышались мужские голоса, дверь распахнулась, и в спальню ввалилась смеющаяся толпа мужчин. Велвет стиснула одеяло на груди, подтянув его до самого подбородка.

«Господи Боже, — подумал лорд Ботвелл, глядя на ее свежую кожу, огромные зеленые глаза и золотисто-каштановые волосы. — Она восхитительна! Лучше увести своих людей отсюда, пока они не взбунтовались». Он пропустил своего кузена вперед. Грудь Алекса была обнажена почти до талии.

— Ваш супруг, леди Гордон, — провозгласил Ботвелл. Потом повернулся к своим людям:

— Пошли, ребята! У стен Хэрмитейджа сегодня дает представление цыганская труппа, и, я думаю, мы сможем пригласить несколько танцовщиц к нам. — Он вышел из комнаты, и вслед за ним последовали две служанки и его вассалы, привлеченные обещанным развлечением.

Дверь за ними закрылась, и Алекс, повернувшись, закрыл дверь на запор, прежде чем опять повернуться к Велвет. Он долго смотрел на нее, и она покраснела под его испытующим взглядом. Потом он пошел по комнате, гася свечи, оставив зажженной только одну с его стороны постели. Небольшой огонь весело полыхал в камине. Не говоря ни слова, он сбросил свой плед и нырнул в постель прежде, чем она успела разглядеть его, увидев только быстро мелькнувшие тугие ягодицы.

Ее сердце бешено колотилось, когда она в напряженной позе села в постели рядом с ним. Она даже не была уверена, дышит ли. В животе у нее все дрожало от ожидания неизвестно чего. Ей было страшно. Сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы ее мать просветила ее перед отъездом, что надо делать в свадебной постели. Велвет не знала, что ей делать и надо ли ей что-нибудь вообще делать, и чувствовала себя полной дурой. Ее пальцы, вцепившиеся в одеяло, побелели от напряжения.

— Спустите покрывало, Велвет. — Голос Алекса, прозвучавший в полной тишине, так напугал ее, что она даже подпрыгнула. Он нежно разжал ее мертвую хватку на простынях и одеяле, ее руки упали на колени. Она смотрела прямо перед собой, боясь даже поднять на него глаза.

Алекс почувствовал, как у него перехватило дыхание. Тот единственный раз, когда он ласкал ее восхитительное тело, не подготовил его к виду такого совершенства. Ничем не прикрытые прелестные молодые груди смотрели вперед, гладкие, круглые и твердые, как два налитых яблока. Кожа была шелковистой, цвета густых сливок.