Мое сокровище

– Это вы решайте сами. Но в том, что я являюсь леди… В этом у меня сомнений нет. – В данный момент так оно и было. С помощью служанки леди Ирвинг она просмотрела содержимое привезенного для нее сундука и все-таки нашла понравившееся ей платье – из тонкого муслина с изображением гроздей винограда и с лифом темно-зеленого цвета, под цвет ее глаз. Если, конечно, кому-то захочется в них вглядеться. Впервые после отъезда из Лондона Одрина почувствовала себя одетой надлежащим образом – так, словно она надела на себя крепкую броню.

– Я в этом тоже не сомневаюсь, – отозвался Джилс. – Вот только не знаю, как назвать человека, который увозит даму из дома против ее воли.

Одрина посмотрела в окно. Пожав плечами, сказала:

– Вероятно, можно назвать его непорядочным.

– Или вульгарным, используя терминологию леди Ирвинг.

– Я не намерена противоречить джентльмену. – Одрина снова улыбнулась.

– Значит, вы все-таки считаете меня джентльменом… – произнес Джилс.

– По крайней мере, я не считаю вас… – Одрина внезапно осеклась и, немного помолчав, спросила: – А последней была панелька номер семнадцать, да?

Джилс не ответил, и Одрина, не удержавшись, пристально взглянула на него. Немного нервничая, переспросила:

– Так семнадцатая – или как?

– Мне кажется, принцесса, вы притворяетесь, изображая истинную английскую леди, – проговорил Джилс с усмешкой.

Изгиб его губ был подобен серпу… Который ранил ее этими несколькими словами… Но, к счастью, у нее имелся некоторый опыт в умении скрывать свои чувства.

– Все так или иначе притворяются, – заявила Одрина. – К примеру, вы на самом деле все-таки надеетесь отыскать драгоценности вашей матери. В противном случае вы просто не согласились бы бросить свою работу и отправиться в Англию.

– Моя работа связана с делами моего отца. – Джилс поджал губы, отчего маленький шрам на верхней губе стал еще бледнее. – И знаете… Я заметил, что вы больше не протестуете, когда я называю вас принцессой. Почему?

– По причине качеств, присущих истиной леди, которыми я, по вашему мнению, не обладаю. – Одрина смахнула с пальцев промокательный песок и заметила, что ее правая рука испачкана чернилами. Она научилась писать чисто и аккуратно, однако в процессе этого дела всегда обретала несколько неряшливый вид. – Я объяснила вам, что принцесса – совершенно неподходящий для меня титул, но вы продолжаете настаивать. Что ж, могу лишь предположить, что вы либо не в состоянии запомнить сказанное, и в таком случае с моей стороны было бы бестактно напоминать вам об этом, – либо вы хотите меня задеть, но тогда мне просто не следует обращать на это внимания.

Джилс провел большим пальцем по золоченой поверхности шкатулки.

– Хм… складная аргументация. Не могу оспорить ни один из пунктов. Однако вы не учли еще одну вероятность.

– Какую же? – Одрина следила за движением его пальца, ощущая внизу живота трепетное тепло.

– Я просто подумал, что вам не помешает какое-нибудь милое прозвище.

– Вот как?

– К тому же вы не говорили, что оно вам не нравится. Вы лишь сказали, что оно вам не подходит.

– Вот как?

«Черт возьми, да что я повторяю эти два слова? – подумала девушка. – Неужели нельзя сказать что-то более весомое?» Одрина нахмурилась, придвинула к себе лист бумаги и сложила его вдоль. Затем провела по сгибу ногтем и оторвала узкую полоску. Потом – еще одну. Эти действия помогли ей собраться с мыслями, и она проговорила:

– Да, прозвище не очень-то подходящее, хотя вполне сносное. Но почему вы решили, что мне необходимо дать прозвище? Для того, чтобы принизить меня? Или хотите создать между нами дружеские отношения?

– Даже не знаю, какой из вариантов более верный, – ответил Джилс. – Честно говоря, поначалу я счел вас избалованной и эгоистичной.

– Подобные комплименты бросают меня в жар. – Разгладив бумажную полоску, Одрина начала складывать ее в маленькую пружинку. Если ее руки и подрагивали, то это вряд ли было заметно.

– Я так считал только поначалу, поскольку думал, что вы по собственной воле бежали в Шотландию. – Поднявшись со стула, Джилс шагнул к окну. – Но потом, когда вы сказали, что вас увезли против вашей воли, я осознал, что был к вам несправедлив. Вы наверняка были очень напуганы, но тем не менее не сломались. Вы держались так, как, на мой взгляд, может держаться настоящая принцесса.

– Вот как? – вновь повторила Одрина. – Вы умудрились очень ловко вывернуться. Теперь ваши слова стали чем-то вроде комплимента. Да-да, очень ловко, мистер Резерфорд. – Сказав это, Одрина почувствовала, что ее сердце затрепетало, и данное обстоятельство несколько обеспокоило девушку.

– Теперь уже у меня возникло ощущение, что ко мне относятся с некоторым предубеждением, – пробормотал Джилс. – Миледи, как насчет того, чтобы называть меня по имени, то есть просто Джилсом? По крайней мере, так будет гораздо удобнее в присутствии моего отца. Вам не придется уточнять, какой именно мистер Резерфорд является объектом вашего презрения.

Одрина отложила только что сделанную бумажную пружинку.