Мое сокровище

Опомниться и одуматься?.. А стоило ли? По-прежнему опираясь на локоть, он осторожно целовал девушку, скользя губами по ее губам. Затем, после того как она легонько прикусила его губу, последовал уже настоящий поцелуй. Да-да, он наконец-то ее целовал! И одного этого было вполне достаточно, чтобы у него моментально затвердело в паху. О боже, он мог бы целоваться с ней днями напролет!

Внезапно руки Одрины скользнули ему на затылок, а затем стиснули плечи. Она снова потянула его на себя, и Джилс навис над ней, – так что его ноги оказались по обе стороны от ее ног. Упершись каблуком в ножку стола – не слишком сильно, чтобы не опрокинуть стол вместе с телескопом, – он придвинулся к девушке еще ближе, стараясь не соприкасаться с ней своим отвердевшим естеством, так как она наверняка почувствовала бы его состояние. И тогда это был бы уже не просто поцелуй, а нечто большее.

Впрочем, у них и так уже не просто поцелуй…

Одрина тихо застонала, когда он стал покрывать поцелуями ее шею.

– Да!.. – выдохнула она. – Да-да, еще так…

Чертов сюртук! Он превратился в разделявшую их преграду. Одрина, похоже, тоже так считала и, дабы избавиться от этой помехи, отбросила ее в сторону. После чего провела ладонями по его спине и по плечам, даря невероятные ощущения.

Ох, как хорошо, что он стащил с себя сюртук…

Тут девушка выгнулась ему навстречу, и ее упругие груди коснулись его груди.

– Ты можешь… – прошептала она. – Я решила, что можешь…

– Могу?.. – Джилсу казалось, что он ослышался.

Он положил ладонь на грудь Одрины, и с ее губ сорвался тихий стон.

– Да, можешь. Все, что захочешь, – пробормотала она.

Рука ее накрыла его руку и направила под кружевной край лифа, где Джилс ощутил атласную гладкость кожи и набухший бутон соска, который он слегка стиснул двумя пальцами, отчего тот мгновенно затвердел, а девушка снова застонала. Он продолжил ласкать этот пик, и Одрина начала извиваться под ним. Он прижал ей бедра ногой, сковал в своих объятиях и опять стал целовать, не оставляя без внимания и сосок, с которого потом переключился на другой, меж тем как бедра девушки вздымались все выше.

– Джилс… – выдохнула Одрина, прервав поцелуй. – Джилс, давай же… – И она стиснула его ягодицы.

Это было несомненным приглашением. Инстинкт призывал его накрыть ее тело своим, прижать к полу и…

Немного переместившись, он завис над Одриной. Какие-то косточки в его запястьях хрустнули, возникла жгучая боль, но ему было не до того. Чуть помедлив, он раздвинул коленом ее ноги, однако в тот же миг почувствовал, что его запястья уже чуть ли не завопили от боли, значительно притупляя удовольствие, и Джилс попробовал опереться на локти в надежде, что боль утихнет. Увы, этого не произошло. Кроме того, его мышцы словно онемели, и он, не удержавшись, всем весом навалился на девушку. И замер, проклиная свой недуг.

– Извини, – пробормотал он наконец. – Я должен остановиться. – И, скатившись с Одрины, устремил взгляд в темный потолок. Проклятье, он не имел права к ней прикасаться! Ибо у него не было будущего.

– Почему ты должен остановиться? – Одрина приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. – Я ведь не девственница. Ты наверняка понимаешь это, так как знаешь о моих взаимоотношениях с Ллуэлином.

Джилс промолчал, а она добавила:

– А если ты беспокоишься о моей чести, то в этом нет необходимости.

Ладонь Одрины – зовущая и просящая – скользила по его телу, и он, тяжело вздохнув, пробормотал:

– Нет, принцесса, я беспокоюсь не из-за этого. Я прекрасно понимаю, что ты уже взрослая и сама способна позаботиться о своей чести. Мне едва хватает времени, чтобы присматривать за собственной. – Джилс понял, что обязан сказать ей правду. Невзирая на боль в суставах, он перехватил руку девушки и, переплетая ее пальцы со своими, тихо проговорил: – Все дело в том, Одрина, что мне нечего тебе предложить.

– В самом деле? – Она потянулась к его по-прежнему напряженному фаллосу.

Джилс почувствовал жар на щеках. Хорошо хоть, что в библиотеке было почти темно.

– Разве что только это… – пробормотал он со вздохом. – Но если это – единственное, что я могу тебе дать, то лучше уж совсем ничего.

– Ты как-то неправильно восхваляешь свои достоинства…

Джилс улыбнулся и даже тихонько хохотнул.

– Милая, ты не поняла. Я вовсе не пытаюсь себя расхваливать. – Они сейчас лежали бок о бок – как шахматные фигуры, изъятые из коробки. – Видишь ли, Одрина, у меня артрит. Это началось, когда я учился в университете, а моя мать уже умирала, мучаясь от боли. Пока что болезнь проникла лишь в мои руки, но со временем распространится по всему телу.

Девушка стиснула его руку.

– Но ты уверен, что это… действительно так?