Мое сокровище

Подхватив сверток с подвязкой (ей неприятно было к нему прикасаться, хотя в нем находилась ее личная вещь), Одрина устремилась вверх по лестнице в свою комнату – в ту же самую, которую занимала во время своего первого визита в Йорк.

Камин уже почти потух, но, поворошив кочергой угли, Одрина все же сумела сжечь оберточную бумагу и записку Ллуэлина. Наблюдая, как огонь пожирал ужасные слова, обращая их в ничто, она испытывала некоторое облегчение. Хотя, конечно же, позабыть эти слова ей удастся не скоро…

Взглянув на подвязку, Одрина хотела и ее швырнуть в камин, но потом передумала и сунула в свой сундук. «В конце концов, это моя личная вещь, и нет ничего страшного в том, чтобы ее сохранить», – решила девушка.

Она вышла из комнаты и с силой захлопнула за собой дверь – словно это помогло бы ей забыть о неприятном утреннем сюрпризе. Осмотревшись, Одрина отправилась искать кухню. Насколько она понимала, та должна была находиться на первом этаже.

Уже внизу, когда Одрина в поисках кухни открывала дверь за дверью, до нее донесся смех – сначала мужской, потом женский. Миновав служебную лестницу, она обнаружила и кухню, и тех, кто смеялся.

Своим интерьером здешняя кухня немного походила на кухню в ее родном доме, откуда она еще в детстве была изгнана отцом. Вдоль стен тянулись полки с медной утварью, на которую падал свет, едва проникавший сквозь окна. В центре помещения находился большой деревянный стол, а возле него стояли смеющиеся Джилс и Китти.

Бесшумно войдя в кухню, Одрина заглянула им за плечи; казалось, эти двое что-то рассматривали.

– Это что, кабачок? – спросила Одрина, взирая на продолговатый зеленый овощ. – Вы его… пеленаете?

Джилс повернулся к ней с улыбкой:

– А-а, Одрина…

Судя по голосу, он был искренне рад ее видеть, и она не могла не улыбнуться в ответ. Впрочем, трудно было оставаться мрачной, глядя на этого крупного рыжеволосого парня с ямочками на щеках.

На лице Китти также сияла улыбка. Она была в том же самом платье, что и накануне, но сегодня выглядела более бодрой и уже не казалась такой уж хрупкой.

– Мистер Резерфорд сказал, что у него полный дом младших братьев и сестер, – пояснила девушка. – А я никогда не имела дела с младенцами и потому решила научиться, как с ними обращаться, пока у меня не появился свой собственный. Уже скоро, месяца через два…

– И он, значит, учит вас пеленать кабачок?.. – Одрина вскинула руку. – Нет-нет, Джилс, не надо ничего объяснять. Все правильно. Что же еще ты мог использовать? Пеленать яблоко или мешок с орехами? Это выглядело бы еще более нелепо.

– Если быть точным, – произнес Джилс, – то это не пеленка, а одна из лучших салфеток миссис Бут. Так что не говори ей, чем мы тут занимались.

Китти снова засмеялась, положив ладошку на свой округлый живот.

– Леди Одрина, я даже не знала, что нужно делать столько складок. Это будет просто несчастье, если я не смогу все запомнить.

– Настоящим несчастьем это станет для вашей одежды. – Сдернув с крючка передник, Одрина прошла в дальний конец кухни. – Продолжайте свой урок, я не буду вам мешать. Хотелось бы только узнать, где здесь кладовая.

Не выпуская из рук укутанный кабачок, Джилс сделал указующий жест локтем.

– Вон там… По проходу, направо. Именно там мы нашли этот овощ.

Он снова вернулся к своему занятию. Одрина же отправилась в указанном направлении и уже в коридоре опять услышала его голос.

– Когда ребенка правильно спеленают, этот конец можно обвязать вокруг его животика наподобие кушака. Или закрепить булавкой. Нет-нет, не шпилькой! Боже мой, Китти… Так ребенок у вас лопнет точно пузырь. Нужно использовать пружинную булавку.

Вновь зазвенел смех Китти.

«Вот так же он, наверное, общается и со своими сестрами, – подумала Одрина. – Которых покинул, отправившись сюда, в Англию…»

Америка казалась невероятно далеким местом, находящимся чуть ли не на краю света. Кладовая же, как и обещал Джилс, обнаружилась совсем близко, и именно на ней следовало ей сейчас сосредоточиться.

В небольшом закутке, под служебной лестницей, каждый дюйм пространства был использован с наибольшей пользой. На деревянных полках размещались какие-то банки, яблоки, кувшины с маслом, круги сыра и конусы сахара. А на полу стояли корзины с корнеплодами.

Здесь было довольно прохладно, и Одрина зябко поежилась. Наверное, следовало прийти сюда с меркой для муки, предварительно решив, сколько хлеба она собирается испечь. А пока тесто будет подниматься, она что-нибудь сообразит насчет десерта. Что ж, рождественский пудинг затевать уже поздновато, но она наверняка не забыла, как делать яблочный пирог. Вместе с глинтвейном это придаст их вечеру праздничную атмосферу.

Одрина набрала себе в фартук с десяток яблок и, передернув от холода плечами, поспешила обратно на кухню.

Китти здесь уже не было, а оставшийся в одиночестве Джилс освобождал кабачок от импровизированной пеленки.

– Ну, принцесса, какие у вас планы на сегодняшнее утро?

– Я сказала миссис Бут, что хочу что-нибудь испечь.