Мое сокровище

Своей хрупкостью Китти напомнила Одрине ее сестру Петру. Эта непоседа уже год училась живописи в Италии, и тамошний теплый климат подходил ей, конечно же, больше, чем английский. Китти, наверное, тоже предпочла бы жить в более теплых краях, но пока что пусть ограничится просто горячим чаем. Одрине было приятно заботиться о ней, как… Нет, конечно же, не как мать о дочери. Ведь Китти, наверное, лишь на несколько лет моложе… К тому же она уже была замужем и ждала ребенка. Так что Одрина скорее проявляла заботу старшей сестры, когда знакомила Китти с присутствующими, наливая ей чай.

– Спасибо, миледи, – поблагодарила та. – Этот ребенок пинается изнутри весь день. Как приятно посидеть и дать отдых ногам.

– Когда почувствуете себя получше, – проговорил Ричард Резерфорд, – мы все с интересом взглянем на вашу шкатулку, унаследованную вами от матери. Ее ведь звали Марией? – Он старался произносить слова на английский манер, без заокеанского акцента.

– Да, сэр, конечно. – Сделав еще глоток чая, Китти отставила чашку. – Она в моем плаще, я…

– Пожалуйста, не вставайте, я принесу. – Поднявшись со стула, Джилс прошел к вешалке, снял с нее мокрый плащ и, вернувшись обратно, передал его Китти. Та, поблагодарив, извлекла из внутреннего кармана завернутый в клеенку предмет.

– Так кто хотел ее приобрести? Вы, сэр? – Китти протянула сверток в сторону Ричарда Резерфорда. Джилс тем временем повесил ее плащ на спинку стоявшего у камина стула. – Или ее нужно отослать мисс Корнинг? Ведь именно она мне написала.

– Мы бы все не отказались сначала посмотреть на шкатулку. – Спокойный голос Ричарда, видимо, внушал Китти доверие, и она вручила сверток стоявшему рядом Джилсу, а тот принялся разворачивать его на столе среди остатков трапезы.

«Вот так и заканчивается “миссия” Резерфордов, – с улыбкой подумала Одрина. – Заканчивается не под звуки фанфар в роскошной обстановке, а под шум дождя и среди объедков».

Но тут шкатулка наконец явилась их взорам, и Одрина с удивлением воскликнула:

– Да она ведь совсем не похожа на две другие!..

Судя по лицам Резерфордов и леди Ирвинг, они, вероятно, тоже ожидали увидеть изящную глянцевую коробочку, украшенную замысловатыми узорами. Но эта шкатулка… Она была явно не английского происхождения, и вместо узорчатой резьбы на ее крышке присутствовало изображение заснеженной горной вершины, перед которой вздымались морские волны. Древесина имела желтоватый оттенок, а одну из боковых стенок украшало изображение корешков книг.

– Она раньше действительно принадлежала леди Беатрис? – усомнилась Одрина.

– Уверен, что да, – отозвался старший Резерфорд. – Типичный японский стиль. Я видел такие шкатулки на рисунках несколько лет назад. Эта разновидность, если я правильно помню, называется «руиджи». – Он осторожно взял в руки шкатулку, и при этом внутри нее что-то стукнуло.

– Там что-то есть? – Леди Ирвинг вытянула шею.

– Полагаю, это прогремел ключик. – Резерфорд осторожно потряс шкатулку. – Видимо, он спрятан за одной из панелек – так же, как и отверстие для него.

– То есть записи вашего сына насчет шкатулки мисс Корнинг тут ничуть не помогут? – спросила графиня.

– Его сын, – с некоторым раздражением произнес Джилс, – способен во многом разобраться самостоятельно, однако готов предоставить первую попытку вам, миледи.

– Я еще не покончила с ужином. – Леди Ирвинг подцепила вилкой кусок уже холодного «пастушеского» пирога и слегка поморщилась, когда тот коснулся ее губ.

– Миссис Балтазар, вы знаете, как открыть эту шкатулку? – обратилась Одрина к Китти.

– Нет… И никогда не пыталась. Моя мать говорила, что в ней ничего нет. Однако пахнет она чудесно, не правда ли?

Джилс склонился над шкатулкой в отцовских руках и втянул ноздрями воздух.

– Сандаловое дерево… Одрина, хотите понюхать? – Он забрал у отца шкатулку и протянул девушке.

Когда Одрина поднесла шкатулку к лицу, у нее от древесного аромата защипало в носу, а на глазах проступили слезы.

– Так вы купите ее? – спросила Китти. – Я даже не знала, что у нее какое-то особое название. Это повышает ее цену?

– Настоящий ценитель, возможно, не пожалел бы за нее денег, – сказал старший Резерфорд. – Только хотелось бы ее открыть, если вы не возражаете.

– Нет, не возражаю. – Китти протянула руку к своей чашке. – Но если она сломается… Вы же все равно заплатите за нее?

– Деньги, деньги… – проворчала леди Ирвинг. – Девочка моя, вы способны думать о чем-то еще?

– Наверное, смогла бы, если бы у меня было достаточно этих самых денег. – Китти допила свой чай. – То есть у нас с Даниелем… Мы поженились совсем недавно, из-за ребенка. А со средствами с каждым месяцем становится все хуже и хуже. – Темные круги у нее под глазами казались синяками. И казалось, эта хрупкая молодая женщина чего-то боялась. Вполне вероятно, она опасалась, что просто не переживет родов.

Одрина, конечно, не была знакома с данной разновидностью страха, но она прекрасно знала, что такое бояться и притворяться, будто ничего не боишься. И она ласково улыбнулась Китти, как бы говоря: «Не беспокойся, все будет в порядке».