Мое условие судьбе

Он был уже за рулем, когда позвонил Сергей:

– Привет, Александр. Как у вас дела?

– Был в клинике у Масленникова. Захотелось повидаться с женой. Дина там хлопочет вокруг малышки из приюта, придумала капельное кормление, обо мне забыла.

– Но, может, это хорошая вещь – «капельное кормление»? Что-то мне капель захотелось.

– Приезжай ко мне. Накапаю. Есть кое-что.

– Да я без вопросов, конечно. Тем более это так гуманно: скрасить положение человека, жена которого хлопочет вокруг найденного младенца. Но я вообще-то звоню со встречным приглашением. И тебе, и Дине будет интересно. В общем, подъезжай сейчас к Земцову. Та ситуация, которую я всегда призываю. Ниточки сами по себе оживают и связываются в узелки. Сами! Есть безумно интересное предположение, результат увидим вместе, если ты не против.

В кабинете Земцова, кроме него, были Сергей и Василий. Сергей сидел за компьютером, что-то сосредоточенно искал. Слава и Василий раскладывали на столе распечатанные фотографии детей. Все просто кивнули Александру.

– Ну вот, – сказал Слава. – Можно ее приводить.

Минут через десять ввели Людмилу Арсеньеву.

– Арсеньева, подойдите к столу, – сказал Слава. – В верхнем ряду вы видите снимки вашей дочери Виктории. Они из галереи в вашем телефоне. Понятно, что ребенку от месяца примерно до года на разных фото. А теперь посмотрите нижний ряд. Здесь разные дети. Они в плохом состоянии, но мать узнает…

Людмила долго и сосредоточенно рассматривала фотографии, потом схватила один снимок и подняла на мужчин такой взгляд, который никто бы не взялся определить словами.

– Это Вита! Она худая, как скелетик, в синяках, она меньше, чем тут, в год… Но ей больше! Значит, Райка ее не убила тогда?

– Она ее вообще не убила, Людмила. Просто продала. Девочка жива. Она в больнице, – сказал Слава.

Людмила медленно и строго встала на колени перед этим столом. Сильные, крупные руки были опущены вдоль длинного, прямого даже в этой позе тела. Мужчины молча поднялись перед ней. И опять же: даже Масленников не разгадал бы тайну этого гордого лица.

Александр и Сергей быстро шли к машине.

– Поехали скорее, Сережа. Теперь накапать нужно и мне. Бедная, бедная моя Дина. Она так надеялась, что девочка-сирота. А она дочь возможной убийцы ее мужа.

– В любом случае ребенок долго будет сиротой. Арсеньеву ждет тюрьма даже за Чибиряк. Хотя по открывшимся фактам у нее теперь много смягчающих обстоятельств. Но ее можно лишить родительских прав в результате такой истории и судимости… В интересах ребенка.

– Плохо это, Сережа, очень плохо. Но… Как Дина скажет. А вот как ей это сказать, даже не представляю. В общем, давай мы выпадем из этой ситуации с тобой.

– И из всех остальных тоже, – с готовностью поддержал Сергей.

Глава 20

Денис вернулся в СИЗО. Его привели в камеру человек на двадцать. Дали сверток со свернутым одеялом, тонкой подушкой, показали место. Он сел, сверток положил рядом. Задумчиво рассматривал новые «хоромы». Потом встал, подошел к металлической двери и постучал. Открыл контролер:

– Чего тебе?

– Здесь должна быть библиотека, я читал. Мне туда нужно.

– Вот так прям приспичило сильно?

– Да, сильно.

– Ладно, спрошу у начальника, у следователя твоего. Можно ли тебя туда пускать. Из дурки вообще привезли. Еще спалишь там все.

– Нет. Я книги не поджигаю. Да и нечем мне, вы могли бы догадаться.

– Странный ты, – заключил контролер и закрыл дверь.

Через час пришли другие обитатели камеры. Кто с допросов, кто с прогулки, кого-то использовали для работ.

– Гляньте, – удивился крупный мужик. – Пацана какого-то нам привели.

Денис поднялся, поздоровался, сказал, как его зовут.

– Денис? – с иронией спросил пожилой человек с массивным лицом со свежими шрамами. – А чего тебя к нам? Мест других, что ли, нет? Тут обвинения серьезные. А ты, наверное, такое страшное преступление совершил – шоколадку в магазине спер?

– Нет, – ровно ответил Денис. – Шоколадку я не брал. У меня две статьи. Покушение на убийство и убийство. Покушение на известную тележурналистку, убийство известного телемагната.

– Ты так шутишь? – в тишине спросил мужчина со шрамами.

– Нет, все правда.

– Нифигасе, пацаненок, – выдохнул кто-то.

Земцов шел по коридору, хотел посмотреть, как устроили Дениса.

– Вячеслав Михайлович, – обратился к нему контролер. – Там ваш, этот, которого из дурки привезли, просится в библиотеку. Ему вообще можно?

– Нужно, – ответил Слава. – Насчет дурки, бросайте вы эту ерунду разносить. Психиатрическую экспертизу проходит большинство заключенных. У Василевского серьезные обвинения. Это было необходимо. Он совершенно нормален, сообщаю на всякий случай. На тот случай, чтобы тут не было никаких издевательств. Парню восемнадцать лет. Любые развлечения со стороны заключенных и персонала будут иметь жестокие последствия.

– Понял. Уж и спросить нельзя.

Контролер открыл дверь камеры, и они увидели такую картину. В центре, у стола, сидел Денис и что-то чертил на листке бумаги ручкой, которые ему дали. Объяснял что-то. Остальные – взрослые и немолодые мужчины – внимательно смотрели и слушали, как в школе на уроке.